Жуков

— Ничего, терпи, коли бить будут, — сказал он мне после обеда, — за одного битого двух небитых дают».

* * *

Итак, двенадцатилетний Егор поступил мальчиком-учеником в мастерскую Пилихина, помещавшуюся тогда во дворе рядом с квартирой хозяина в Камергерском переулке (ныне проезд Художественного театра), в доме № 5. Парадный ход с переулка, мастера и мальчики ходили только с черного. Ученики вставали в шесть утра и готовили все нужное для мастеров, которые приходили в семь и работали до семи вечера с часовым перерывом на обед, здесь же в мастерской. Рабочий день для них одиннадцать часов. Для мальчиков даже больше, вечером после ухода мастеров приборка помещения. Спать в одиннадцать на полу в мастерской, в холодные дни на полатях, устроенных в прихожей с черного хода.

В обязанности мальчиков-учеников еще входило обслуживание хозяйства Пилихина. Егор бегал в Охотный ряд за мясом, рыбой, зеленью. Жуков в воспоминаниях отзывался о годах ученичества как о времени, когда приходилось «тянуть тяжелое ярмо, которое и взрослому было не под силу». Он «стоически переносил нелегкий рабочий день». Конечно, Егора учили, начав с основательного знакомства с владением иглой. Конечно, рядом были опытнейшие меховщики, среди них нередко добрые и порядочные люди, приобщавшие учеников к сложному скорняжному искусству. Егор учился прилежно и настойчиво, быстро приобретая навыки умелого работника. Стимулы были перед глазами — некоторые из недавних учеников Пилихина уже завели собственное дело, а он быстро и сильно богател.

Но строй жизни и ученичества был страшным. Мальчика-ученика били все — хозяин, мастера и мастерицы, «не отставала от них и хозяйка». Били за провинность, оплошность или просто так, срывая дурное настроение. Егор, конечно, не был агнцем и во всяком случае давал отпор ровесникам. А когда он подрос, то сам стал раздавать подзатыльники младшим ученикам, благо судьба не обделила Егора силой.

Никто, конечно, не спросил бы с хозяина, по словам Жукова, «за нечеловеческое отношение к малолетним», но вот за духовное здравие хозяин строго спрашивал с себя. По субботам он поручал водить их в церковь к всенощной, к заутрене и обедне по воскресеньям. Нередко хозяин, особенно по праздникам, сам вел учеников в Успенский собор в Кремль. Он пробирался к алтарю, поближе к хору, которым руководил Н. С. Голованов, в советское время главный дирижер Большого театра. Голованов и его жена, знаменитая певица А. В. Нежданова, были хорошими знакомыми меховщика М. А. Пилихина.

Пока он истово молился и наслаждался хором, Егор с приятелями бродили по Кремлю, а, услышав перезвон колоколов и звуки «Отче наш», означавшие конец службы, они сбегались к входу в собор и благочестиво возвращались домой с хозяином. Иногда Пилихин, многомудрый хозяин, в святой простоте увлекал их в храм Христа Спасителя. Увы, красота величественного собора проходила мимо внимания будущих скорняков. Религия никак не трогала сердца мальчиков-учеников, церковь они не любили и, как могли, избегали служб. Их разве привлекал громоподобный голос протодьякона Розова, ревевший под сводами Успенского собора.

Если говорить о духовной сфере, то мысли Егора были устремлены к учебе, в чем он видел и практический смысл. Погодок, старший сын Пилихина Александр, взялся учить Егора тому, что он, видимо, не очень твердо знал, в том числе немецкому языку. Ученик оказался требовательным, а главное, знающим. Не только потому, что Александр признавал в своей педагогической системе помощь журналов, которые всучал Егору с туманными указаниями «познакомиться». Ученик жадно читал газеты после мастеров и покупал книги.

Крепкого парня, каким постепенно становился Егор, часто посылали к заказчикам отвезти меха. Давали пятак или гривенник на конку, иной раз путь предстоял далекий. Егор предпочитал мерить ногами московские версты, а на сбереженные монеты покупать книги. Конечно, хотелось бы, чтобы наш герой приобретал научно-познавательную литературу. Но соорудить стройную концепцию научных интересов тогдашнего Егора, к сожалению, не удастся. Он торопился следить за приключениями Шерлока Холмса и менее известного сыщика Ника Картера, проглатывая книги об их дивных приключениях.

Занятия с Александром, постепенно превратившиеся почти в самостоятельные, продолжались с год. Быстро взрослевший Егор понял, что без системы продолжать учебу невозможно. Он поступил на вечерние общеобразовательные курсы, окончание которых давало права выпускника городского училища. Трехгодичные курсы он окончил с отличием. С 1911 года, когда Егору исполнилось 15 лет, его стали величать Георгием Константиновичем. Он перешел в разряд старших мальчиков, которому подчинялись трое мальчиков-учеников.