Журавли

Для земного человека потребна вера и надежда, на них он сохраняет связь времён и свою будущность. Для Бога удобна любовь, и вот этим удобством Он и сосложил наш духовный мир, который мы совоспитывали (либо совоспитываем ещё) верою и надеждою посредством любви, ибо Бог есть любовь.43

То есть, любовь (важность важностей) превыше всего: ею и укрепляется любое могущество и любое произволение, она составитель истины и добра, а добром и истиной наполнены вселенные и вечные миры. Сама бесконечность скреплена любовью.

В мирах, которые есть суть вечного творчества, для нас (для человек) составлен всеобъемлющий (нерушимый) итог. Итог укреплён бесконечностью, чем она больше, тем объёмнее любовь, и любовь способна на великие меры, кои не вписываются ни в один ум.

Миры же – это не множество совладений, это множество, множество, множество различных творческих процессов. Неким творческим процессам мы уже послужили при первом теле, находясь во власти и первой земли. Земля породила плоть, земля эту плоть и поглотила собою. Но теперь уже Новая Земля и новая плоть послужит и Новому Процессу.

Процесс непосредственно связывает человека с Богом. А Бог удерживает человека Собою любым достатком иль убылью. Убыль – это не принижение нравов или малость чего-то, это обучение, посредством коего мы приобретаем должные (бессмертные) знания. На них-то и направлена цель. В эту цель введён человек.

Человек удостаивается чести, дабы прожить свою первую жизнь трудом, так как труд есть накопительная важность усилий и чувственного пробуждения. Усилие и пробуждение накапливают итоги многим познаниям, а они необходимы и нашей будущности, ради которой мы и введены в исток накопления.

Мы накапливаем всё – и смысл, и любовь, и добротные прибытки, и горести, печали тоже. Без сего никак, всё служит друг другу и всё поддерживает друг друга, ибо знания таковым образом усиливают связь единства.

Для каждого ушедшего и живущего сложен свой особенный труд. Есть труд веры. Есть труд любви. Есть труд надежды. А есть труд войны. Это самый трудный путь, ибо вера подаёт памятное вдохновение, любовь позволяет укрепляться величием, надежда возводит в благие ориентиры, а война…

Война…

Война порождает страдание, боль и громоздкое утруждение. Не каждому по силам. Кому по силам, тот и встал на сей путь и вышел Победителем! А кому не по силам, тот должен помнить эти Страдания, Ужас и Боль и слиться с Победителями!

Анатолий Макшин – 1915-1941

…

Фёдор Антипов – 1904-1942…

Миллионы – 1941-1945…

Как тяжко и горько восходить на те границы бытия, когда гуляла смерть повсюду… И жамкала тела… И души рвáлись в облака… И кто? кто? кто? Их встретил там с мечтой, за той Чужой чертой? И был ли там у Них дозволенный покой? Освоили ли Божьи Рубежи? Спокойны ли, на отдыхе теперь Они?

Но память всех (речь о нас с тобой!) пока ещё жива! жива! жива, не оскудела, не обнищала и не поиссякла, она удерживает связь времён и связь поколений. Так пусть же эта память не утеряет ни единого вздоха погибшего Солдата…

И вздох Матери, Жены, Сестры, Дочери не останется одиноким и напрасным, болезненным и обездоленным, заброшенным и сиротливым. Мы помним… Мы гордимся… Не забудем Шаги, Взгляды, Слёзы… Оставим внутри себя, тем самым и проложим путь для воссоединения с погибшими и умершими…

Шагов сложено великое множество…

И Слёз пролито превеликое множество…

Столько Вздохов…

Все небесные покровы приняли каждого погибшего воина в свои бессмертные чертоги. И пусть печаль святая оставила след на века, но пока мы живы, мы всегда будет слышать этот Последний Вздох, пронзающий небеса… Он там и остался до скончания веков. Он и пробуждает усыплённый разум омертвевшего человека, чтобы, вскинув в высь свой безмятежный взор, мог человек ощутить незримое, но ёмкое страдание своего ближнего.

Потому-то, глядя на Чужую Высоту, которая теперь уже и не чужая вовсе, а родная, мы утихаем думами и не можем оторвать взор, пока он не наполнится чем-то важным для нас. Хотя, по сути своей, Божью высоту чужой не назовёшь, ибо мы с нею нераздельны, неразлучны, именно она заставляет нас принимать многие мысли. Мыслями прокладываем в неё путь себе.

И когда мы идём по стылой ли земле, по гладкому ли льду, по жаркому песку, либо по скользящей глине, мы должны помнить всегда, что тогда, в те далёкие и близкие годы (1941-1945) Солдат складывал свой тяжкий и решительный шаг в День 9 мая 1941 года. Помнить, чтобы жить и жить, чтобы помнить!

Этот же самый шальной ветер игриво и ликующе пробегал по лицам уставших бойцов… Это же самое нещадное, немилосердное солнце обжигало солдатские тела… Этот же безжалостный, свирепый мороз и колючий снег охватывал их со всех четырёх сторон… Это же самое весеннее половодье пронзало сердцá и дýши надеждою… Это же самое, а не иное, беспечально-летнее приволье пробуждало достойные чувства, и кипели смелые сердца, вскипали от внутреннего пробуждения, которое могло бы в иную пору воспарить в поднебесье…