Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)

На верёвка-ветках сплошь остатки лета,А на небе плюмбум, поперёк и вдоль.Ветер рвёт калитку в поисках ответаИ звучит повсюду ветра си-бемоль.Я смотрю на небо — что-то будет с нами? —Там на небе, в тучах тот, кто всем Отец.В голове у лета — все кресты крестами,А на лбу у лета — пламенный венец.Подоконник полон чешуи с берёзы,Запотели окна холодом ночей.

Здесь вчера был Пушкин, пил, роняя слёзы,Вот и капли воска от его свечей.Я смотрю на небо, листья съели время,Листья съели лето, съели нас с тобой.Мы уходим в осень, превращаясь в семя,В то, откуда вера и земной покой.Как бы мне хотелось, чтобы так случилось,Чтобы ветер с моря долетел до нас…Из-за леса красным что-то к тучам взвилось:То ли «воздух-воздух», то ли русский «СПАС».

Я смотрю на небо бестолковым взглядом,Вижу средь тумана лица и дома.Ты мне вновь приснилась, ты летала рядом…Я влюбился в осень и сошёл с ума.Ты рыдала птицей восемь суток кряду,Проклиная ветер, что принёс грозу,Отвела к гадалке, та дала мне яду,А потом сварила в бронзовом тазу.После варки этой стал я липкой глиной,Новогодним студнем с хрено-чесноком.

Бабушка-гадалка съела половину,Остальное спрятав в подпол, на потом.Ты цвела нежнейшим розовым бутоном,Я — навеки скован студня мерзлотой.Больше я не буду бить тебе поклоны,Не упьюсь берёзой, насмерть золотой.Но беда подкралась (так всегда бывает,Я уж, право слово, утомился ждать —Ветер в трубах воет, и собака лает,Все приметы схожи), появился тать.

Ратники лихие все пожгли до пеплаИ огонь вселенский растопил меня,Я впитался в почву (страх, какое пекло!),И познал, как пахнет Мать-Сыра-Земля.Через год, родившись сорною травою,Я увидел небо, осень и тебя.Небо было синим, ты была седою,Осень — светло-рыжей… Краски сентября.

Анатолий Аврутин[39]

То ли Родина, то ли печаль…