Журнал Наш Современник №3 (2003)

Возвращаясь к газетному очерку Шейниса “Грозила депортация”, нельзя не отметить еще одну немаловажную деталь: все фигурирующие в нем лица, кроме, естественно, автора, к моменту публикации отошли в мир иной, и читателю как бы предлагалось поверить публикатору на слово, на что трудно решиться, имея в виду его, мягко говоря, неоднозначную репутацию. В последующем, как мы убедимся, не только Шейнис, но и продолжатели его дела на ниве мифотворчества будут активно прибегать к “свидетельствам” “мертвых душ”, как, впрочем, и к другим банальным приемам фальсифи­кации. К сожалению, подобные трюки весьма эффективно, особенно на первых порах, маскируют заведомую ложь под “историческую правду”, но в конечном счете истина берет верх и фальсификатору воздается по заслугам. Впрочем, подобная перспектива вряд ли беспокоила почти восьмидесятилетнего Шейниса, по богатому жизненному опыту знавшего, как порой медленно крутятся жернова правды. Скорей напротив, у него были все основания торжествовать: посредством незамысловатого подлога легко удалось внушить многим, что подготовка Сталиным депортации евреев не просто интелли­гентские разговоры, а факт истории, подтвержденный “неопровержимыми” свидетельствами.

Закрепляя успех, Шейнис вскоре выдал “на-гора” новую порцию “доказа­тельств”, поместив 26 сентября 1991 г. в той же газете очерк под хлестким заголовком “Провокация века” (ныне более пригодным для квалификации самого факта этой публикации). Роль оболочки информационной бомбы сыграли фрагменты письма, полученного от бывшего сотрудника Министер­ства государственной безопасности СССР П. И. Колобанова. Поскольку в послании этом в общем-то точно воспроизводились реальные детали следствия по “делу врачей”, да и сам его автор не был объявлен публикатором, “скоропостижно скончавшимся”, можно с большой долей уверенности говорить о тексте как о подлинном. Тем более что факсимильный фрагмент оригинала был воспроизведен в качестве иллюстрации. Поэтому неуди­вительно, что это обращение содержало и такое немаловажное суждение:

“Скажу сразу, что о предполагаемой депортации евреев я ничего не знал, так что подтвердить или опровергнуть написанное Шейнисом

(в “Вечерней Москве” от 28 июня 1991 г. —

Авт.

) не могу. Думаю только, что о таких важных вопросах государственной политики надо говорить языком документов, а не на основании частных разговоров и тем более слухов «о предстоящей расистской акции по отношению к евреям»”.

Цитируя это невыгодное для себя мнение, Шейнис, думается, отнюдь не преследовал цель объективно показать пеструю палитру разнородных откликов на свою предыдущую статью. Просто сценарий, разработанный этим опытным журналистом, включал в себя использование такого классического приема, как посрамление “Фомы неверующего”. Так вот, для того чтобы “вразумить” Колобанова и заодно убедить в собственной правоте всех остальных скепти­чески настроенных читателей, Шейнис расчетливо начинил свою “бомбу” “взрывной” сердцевиной — “чрезвычайно важным свидетельством”, которое, собственно, и стало “гвоздем” публикации. Как, наверное, уже догадался читатель, имеется в виду “презентация” Шейнисом еще одного посмертного сенсационного откровения. На сей раз в качестве безгласного свидетеля публике был представлен некто Н. Н. Поляков, бывший “сотрудник КГБ” и член ЦК ВКП(б), который “последние годы жизни... тяжело болел”, а “перед кончиной... решил облегчить свою душу”, в чем ему помогли “два человека” (?) — “записали его показания и прислали автору...”* Это трогательное описание больше ассоциируется с житием какого-то благородного разбойника, обретшего святость благодаря предсмертному раскаянию, чем с реальным событием. Как, впрочем, и безымянные свидетели, внимавшие словам умиравшего, напоминают скорей бестелесных ангелов, чем обыкновенных смертных, идентифицируемых посредством конкретных имен, фамилий, адресов местожительства и т. п. А вот сам текст “покаяния”, якобы достав­ленного ими Шейнису: