Журнал Наш Современник №7 (2001)

А. К.:

После образования независимой Молдовы в начале 90-х возникла как бы трехчленная формула, в рамках которой сразу же начала нарастать напряженность, приведшая к Приднестровскому конфликту. Это отношения Молдовы, Румынии и левобережных районов, объявивших о создании ПМР. Как будут строиться теперь отношения Кишинева с Бухарестом и Тирасполем?

В. В.:

Разрушили Советский Союз и начали искать, к кому прилипнуть. Наша республика всегда была с кем-то. И вдруг на нас навалилось счастье суверенитета. Мы оказались настолько неподготовленными, что начали искать себе новых “сородичей”. А в связи с тем, что с 1918 по 1940-й здесь властвовали румыны, появилась идея-фикс “Румания марэ” (“Великая Румыния”). В прошлом она принесла крупные неприятности. Объединившись с Антонеску, приверженцы этой идеи чуть не потеряли страну. Когда Антонеску вместе с Гитлером напал на СССР. Известно, что румынские войска вместе с гитлеровцами дошли до Сталинграда. Правда, потом румыны сориентировались и уже вместе с советскими войсками дошли до Берлина. Очень “сильная армия”, которая и в одну сторону идет успешно, и в другую сторону не менее успешно...

В 90-е годы идея “Румания марэ” возникла снова. По сути, это колониальная идея. Она не может иметь перспективы. Потому что ни одному народу не захочется быть чьей-то колонией, чьим-то вассалом. Могу с огромным удовлетворением сказать, что унианистское движение в Молдове поддерживают 5—6 процентов населения. Конечно, если жизнь в Молдове будет ухудшаться, а Румыния совершит резкий рывок вперед (правда, не знаю, за счет чего это у них могло бы получиться), процент унианистов может возрасти. Но превалировать они никогда не будут. Убежден — молдавскому народу хватит для этого мудрости.

А. К.:

А как будут строиться взаимоотношения с Тирасполем?