Журнал «Вокруг Света» №07 за 1982 год

— Никак не могу избавиться от этой привычки. Ведь именно здесь, «У Тито», на протяжении многих лет мы проводили нелегальные собрания. Хозяин таверны — наш человек. Чтобы не попасться, приходили сюда со всеми мерами предосторожности, хотя Тито на всякий случай сделал второй выход. В первом зальчике все как обычно: стойка, игральные автоматы. Висенте, не останавливаясь, проводит меня в боковое помещение, скрытое плотной портьерой. Там нас уже ждет группа местных профсоюзных активистов — в Испании другие времена, но они предпочитают по-прежнему собираться только здесь. Рукопожатия, улыбки. Я внимательно оглядываю комнату. На стене портреты В. И. Ленина, Хосе Диаса, Долорес Ибаррури, Фиделя Кастро, лозунги и плакаты компартии. — Если бы ты знал, русский товарищ, сколько важных вопросов здесь было решено в прошлые годы. Нас, астурийцев, франкисты всегда особенно боялись. Если диктатор узнавал, что где-то вспыхнула забастовка, то всегда искал ее начало в Астурии. Жандармы следили за нами вовсю и здесь, в таверне, не раз пытались устраивать облавы, чтобы застукать с поличным,— говорит пожилой горняк по имени Маноло, с черными от въевшейся угольной пыли руками, которые уже никогда не отмыть никаким мылом.

— Да, тебя застукаешь,— смеется его сосед.— Однажды они примчались сюда по чьему-то доносу, хотели захватить Маноло врасплох, когда он будет держать речь. Влетели словно угорелые — и что увидели?

Все присутствующие, видимо, хорошо знают эту историю и дружно смеются.

— А что мне оставалось делать? — явно подыгрывает им Маноло.— Увидел в дверях черные пластмассовые шапки-трикорнио, тут же сунул в рот литровую бутыль с вином, а когда осушил, затянул «Астуриас, патриа керида...». У нас в Испании почему-то все подвыпившие именно эту песню поют. Ну, жандармы, ясное дело, выругались и убрались ни с чем...

До глубокой ночи сижу я среди этих сильных, мужественных людей, слушаю их рассказы. На протяжении многих лет астурийских горняков нещадно эксплуатировали, обсчитывали, запугивали. Они погибали при обвалах в штреках, от пуль солдат, от пыток профессиональных палачей. И все-таки столько лет, сколько существуют шахты в этих краях, астурийцы всегда выступали против произвола хозяев, против гнета монархов и диктаторов. А уголь здесь начали добывать еще в начале XVIII века.

— По сути дела, из наших мест ведет свое начало испанский пролетариат,— говорит все тот же Маноло, лихо подкручивая седые усы.— Именно тут когда-то произошла самая первая в стране забастовка...

— И рабочие комиссии, наш боевой профсоюз, зародились тоже в Астурии, на шахте «Камоча»,— добавляет Висенте.

Постепенно разговор заходит об антифашистском восстании в Астурии в октябре 1934 года. Тогда две недели реяли над шахтерским краем красные знамена. В который раз слышу рассказ о героизме и верности рабочих и крестьян, о жестокости и подлости карателей, которые, одолев восставших, не жалели ни мужчин, ни женщин, ни детей. Руководил расправой будущий каудильо. Потом, с 19 июля 1936-го по 21 октября 1937 года, пылала астурийская земля в гражданской войне. Целых 15 месяцев отчаянно сражались жители горного края против ненавистных франкистов. Силы в боях им давал пример братьев из далекой России. Корреспондент «Правды» Михаил Кольцов, побывавший в Астурии, в том числе в Саме, в то тревожное время писал: «Москву здесь любят как вторую родину». В этом убеждаешься и сегодня, много лет спустя. Для моих новых друзей Советская страна — вечный пример, символ величайшей социальной справедливости. В два часа ночи Висенте говорит:

— Ну что же, пора и честь знать. Завтра всем на работу в шахты. Наш гость спустится вместе с нами.— Уловив мой удивленный взгляд, он добавил: — С администрацией я договорился. Ты что думаешь, мы напрасно боремся все эти годы? Хозяевам, дирекции приходится с нами считаться. Сегодня в девяти населенных пунктах Астурии мэры коммунисты. Это что-нибудь да значит...

Вернувшись в гостиницу, долго не могу заснуть под впечатлением всего услышанного. Ведь я сидел рядом с теми, кто в годы гражданской войны сражался против франкистов и итальянских фашистов на улицах Овьедо и Хихона, крупнейших промышленных центров края. Рабочие-горняки, металлурги, строители отстаивали каждый квартал, каждую улицу, каждый дом. Ветераны слишком скромны, чтобы говорить о своих подвигах.

Подземный ад