Журнал «Вокруг Света» №12 за 1974 год

В пелоту играют на любой открытой площадке, на любом квадратном пятачке утрамбованной или покрытой цементом земли. Размеры площадок могут быть различными, но одна из сторон точь-в-точь по длине стены — «фронтона».

Пелотари, игроки в пелоту, одетые в черное и подпоясанные цветными поясами, — подлинные национальные герои басков. Кисти рук — мозолистые, натруженные, ибо больше всего ценится тот пелотари, который играет «a main nue» — «голой рукой». Впрочем, мяч после отскока летит с огромной силой, и большинство игроков стараются смягчить удар кожаной перчаткой. А с 1857 года стали применять «шистеру» — изобретение Гантчики Харотча из Сен-Пе-сюр-Нивель, — нечто вроде продолговатого желоба, сплетенного из ивовых прутьев. По словам люзьенца Шимона Харана, многократного чемпиона мира по игре в пелоту «голой рукой», в размерах «шистеры» всегда задевали тон чемпионы: чувствуя, что силы у них убавляется, они стремились компенсировать физическую слабость за счет увеличения длины перчатки, что умножает силу броска. Однако здесь есть ограничение: «шистера» не должна превышать расстояния от кисти опущенной руки игрока до земли.

По общему мнению, пелота никогда не исчезнет из жизни басков, но классический вариант игры все более вытесняется ее разновидностью — «сеста-пунтой»: в нее играют большой «шистерой», стена обязательно слева, а мячик — цельнолитой, из резины. «Сеста-пунта» более живописна, чем пелота, и ценится главным образом иностранцами. (Кстати, «иностранцем» в Сен-Жан-де-Люзе считается любой пришлый, даже житель Байонны, не говоря уже об обитателях Бордо и Парижа.)

...Как стали моряками...

«История с неопровержимой ясностью доказывает, что приблизительно во времена позднего средневековья, и уж по крайней мере в эпоху Возрождения, баскский народ начал покидать родные места», — рассказывал мне каноник Нарбэц из епископства Байонны, заканчивающий труд по истории Наварры «Утро басков».

Как могла прийти к баскам эта идея? Прежде всего они «открыли» для себя море, поняли, что оно может стать пособником бегства. Долгое время этот пастушеский народ почти не имел представления о водной стихии. Древняя теория гласит, что нормандцы, поведавшие баскам о лодке, были первыми, кто раскрыл им глаза на средства «морехождения». Легенда это или же влияние одних на других имело место в действительности? А почему бы и нет? Ведь нормандцам IX, X и XI веков был известен дикий берег басков, и они вполне могли подать бесстрашным скотоводам подобную мысль. Сначала пастухи пустились в пробные плавания, а затем и рыбу стали ловить.

И вот в один прекрасный день киты — частые гости Бискайского залива — стали уходить все дальше и дальше в открытое море. Безо всяких навигационных приборов баски-мореходы пускаются в погоню за неутомимой добычей. Охотники заплывали уже так далеко, что встречали на своем пути неведомые земли. Побывав там, они надолго сохраняли в памяти облик краев холодных туманов. Но в то время самым важным для рыбака было вернуться домой с трюмами, полными рыбы и белого китового мяса. Впрочем, они не старались особенно распространяться о местах, где черпали свое богатство. Зачем? Чтобы однажды увидеть там нежеланных гостей?

Известно, что Христофор Колумб, кое-что почерпнув из рассказов моряков-басков, отправился в плавание к берегам Санто-Доминго, вынашивая в ходе путешествия идею найти небывалый путь в Индию. Только через сто лет после басков открыл он Новый Свет; впрочем, те и не помышляли о приоритете. А лоцманом у Колумба в этом историческом походе был баск по имени Лакотца.

...На каком языке говорят...

Своеобразие языка басков — «эускара», — дерзко вклинившегося между двумя романскими языками, французским и испанским, неминуемо должно было привлечь к себе всеобщее внимание. Вот уже на протяжении полутора столетий лингвисты ломают копья на этой турнирной арене, обращаясь за помощью к самым разным языкам. Язык басков пробовали породнить поочередно с иберскими, древнееврейским, арабские, японским языками и наконец — совсем недавно — с языками кочевых племен Западной Африки. Пытаясь найти связь между баскским и каким-либо иным языком, ученые надеялись найти ответ на загадку происхождения народности басков.

— Что самое интересное, — объясняет профессор Жак Этчеверри, языковед и литературовед, преподающий в двух лицеях Байонны, — не происхождение языка ставит нас в тупик, но прежде всего его «возраст». Ведь так много языков уже мертвы: этрусский, аквитанский иберские... Не всегда удается даже расшифровать надписи на вновь найденных каменных па мятниках. А вот баскский жив до сих пор...

Не так давно группа французских лингвистов предприняла исследование. Они сравнили баскский со множеством языков — с точки зрения изменения во времени — и пришли к выводу, что язык этот, вне всякого сомнения, автономен и развивается самостоятельно вот уже минимум восемь тысяч лет.