Журнал «Вокруг Света» №01 за 1970 год

Перевела с английского А. Резникова

Механизмы мужества

Я с большим интересом прочел этот поучительный очерк Фрэнсиса Чичестера. Наш врачебный анализ приводит к такому заключению: знаменитый мореплаватель в личностном плане представляет собой весьма сложную натуру; у него крайне беспокойный, динамичный характер, острое влечение ко всему новому, захватывающему.

Я с большим интересом прочел этот поучительный очерк Фрэнсиса Чичестера. Наш врачебный анализ приводит к такому заключению: знаменитый мореплаватель в личностном плане представляет собой весьма сложную натуру; у него крайне беспокойный, динамичный характер, острое влечение ко всему новому, захватывающему.

Такая острота влечений сопряжена с нервными реакциями. При этом в учетный орган человека — кору головного мозга — все время поступают болезненные сигналы. Человек, если его мозг перевозбужден, как бы постоянно чувствует свой организм и его боли, а при острых ситуациях эти ощущения усиливаются. Вместе с тем структура незаурядной личности Чичестера отличается необычайной инициативностью, стремлением преодолевать величайшие трудности, — например, в 65 лет переплыть одному океан...

Именно так, «в борьбе двух начал» — огромной воли и ощущения «сдачи тела» — протекает жизнь Чичестера. И самое замечательное то, что Чичестер каждый раз довершает свои масштабные замыслы.

На основе своего опыта Чичестер построил теорию волевого преодоления болезней организма. Как врач, я вначале подошел к ней скептически. Мне показалось, что Чичестер полагает возможным побеждать напряжением воли и органические болезни. Тут надо прямо сказать: таких чудес не бывает. Сколько бы мы ни напрягали свою волю, мы не можем победить воспаление легких, рак, болезни крови и т. п. Максимум, что может сделать больной, — сопротивляться упадку духа, поднять нервную регуляцию. Но разве это так уж мало — способствовать устойчивости сердечно-сосудистой деятельности , перенесению операции?

Уместно здесь подробней остановиться на значении воспитания воли, волевой выдержки, значении силы духа в борьбе с подчас драматическими ситуациями. Когда эти механизмы мобилизуются, человек подавляет силой корковых «шорных» механизмов все «темные», «немые» (термин И. М. Сеченова и К. М. Быкова) тяжкие ощущения — слабость, тупые боли, неуверенность, страх и расстроенные функции органов (сердцебиение, ощущение нехватки воздуха и пр.). И как результат — победа над мнимыми болезнями, победа над самим собой.

Ведь вообще способность организма к самовосстановлению, к самообновлению поистине не знает пределов! Если организм не истощен до крайности, по сути, сам стресс, когда он доходит до предела, вызывает мобилизацию истраченных функций, приводит к самовосстановлению. Мне об этом не раз красочно рассказывал, объясняя свою теорию регенерации мертвой роговицы, наш знаменитый офтальмолог В. П. Филатов. С ним и самим случались весьма поучительные истории. На Кавказе он поднялся на высокую гору и вдруг — слабость, отказали ноги, холодный пот; в общем коллапс... Но именно в высшей точке этого коллапса пришло избавление: лицо покраснело, сердце стало биться сильно, мышцы обрели силу, и все прошло...

Уже давно многие ставят вопрос о возможности возникновения и устранения болевых ощущений под влиянием психического настроя. Сама возможность такого управления болью подмечена не только врачами, но и житейским наблюдением. На это, к примеру, указывает знаменитый философ И. Кант в своем трактате, озаглавленном: «О способности мужественного духа при помощи сублимации владеть своими болезненными ощущениями».

И. Кант, как известно, имел астеническую конституцию и отличался слабым здоровьем (к тому же у него была деформирована грудная клетка). Он часто жаловался на болезненные ощущения — отсюда его ипохондрия в детские и юношеские годы. Но в дальнейшем он огромным усилием воли научился не обращать внимания на болезненные ощущения («als ob mich gar nichts anginge» — «как будто со мной ничего не происходило») и смог переключиться на ту огромную умственную работу, которую он осуществлял.

«Никто не сомневается, — пишет он в своем трактате, — в том, что имеются воображаемые болезни и что некоторые люди больны не чем иным, как воображаемыми болезнями. Ничего нет более возможного и наилучшего, чем заставить себя вообразить, что ты здоров».