Журнал «Вокруг Света» №01 за 1974 год

Кто-то из современников Черкасского, сопровождавших. Петра I при посещении Французской академии наук, писал: «...государь Петр Великий... подарил Академии наук карту Каспийского моря совсем иного вида, нежели прежние карты, географами об оном изданные. Она принята была с отменным удовольствием и с чрезвычайным почтением, и тот час признан он был почтеннейшим и знаменитейшим Парижской академии членом». Восторг маститого собрания понятен — точная карта берегов Каспия в корне меняла представление географов Европы об этом море. Ее создание по праву было объявлено научным подвигом, и автор по достоинству награжден званием члена знаменитой академии.

Правда, награду он не получил. Капитан-поручик Черкасский — виновник этого академического торжества — выступил в тот же самый день с двухтысячным отрядом из Гурьева по направлению к Хиве — в свою последнюю, трагично оборвавшуюся экспедицию. Черкасский шел на поиски Яркенда, с тем чтобы взять «под руку» русского царя его богатые «песошным золотом» окрестности. Он уже знал, что к «золотому городку» нужно идти по Сырдарье в верховья главного ее притока — пересекающего всю Киргизию бурного и несудоходного Нарына. Люди, заранее отправленные на разведку, уже доставили ему «чертеж пути» от Каспия до Намангана... Стоит отметить, что на этот раз поиски золота являлись не единственной и далеко не основной задачей экспедиции. Петр поручил Черкасскому установить дипломатические отношения с хивинским и бухарским ханами, чтобы с их помощью осуществить один из самых грандиозных замыслов эпохи — создать единый водный путь из Петербурга в Индию по Волге, Каспию, Амударье и Пянджу. Для «исполнения сего» князю предписывалось преградить плотиной течение Амударьи и повернуть ее на запад по обнаруженному русскими первопроходцами «старому руслу». Иначе — восстановить течение Узбоя, соединявшего когда-то Каспий с Амударьей.

Замысел был едва ли выполним. — это и в наши дни нелегкая работа. Но убедиться в том Черкасский не успел. Хан Шир-Газы, в то время правивший Хивой, хитростью заманил отряд в ловушку — он решил любой ценой не допустить «неверных» в Азию. Хан целовал коран и клялся в дружбе, в то время как его подручные уже готовили кровавую резню, стянув к Хиве двадцатитысячное войско. Русских солдат и казаков разоружили, частью, связав, угнали в плен, частью на месте изрубили саблями. Князь Александр Бекович Черкасский, мирный посол своей страны, принял мучительную смерть: «...вывели из палатки господина князя Черкасского, и платье все с него сняли, оставили в одной рубашке, и стоячего рубили саблею и отсекли голову...»

Интерес Петра к восточным странам не угас. Капитану Ивану Унковскому, возглавившему в 1722 году дипломатическую миссию в Джунгарию, царь дал наказ разведать по пути, «где может найдена быть руда и коммуникация с Сибирью, особливо же водяным путем, и учиня тому чертеж и прочее, вернуться обратно...».

В голосе увлеченного рассказом Умурзакова послышались особо уважительные интонации:

— Дипломатическая миссия Унковского — случай в истории исследований Азии особый. Случай, когда ведущиеся «по пути» и мимоходные, по сути, изыскания имели прочную научную основу — в состав посольства были включены геодезисты, горняки и инженеры. Карта, явившаяся результатом этого хорошо организованного «случая», дала впервые в европейской картографии весьма подробное и в целом точное изображение озера Иссык-Куль с восточными протоками и окружающих его хребтов Тянь-Шаня. Главное же — самое главное! — миссия капитана артиллерии Унковского первой из русских экспедиций проникла в глубь «Киргиз-Кайсацкия Орды».

Эта загадочная область похоронила в веках немало неоправдавшихся гипотез, авторитетных заблуждений, мнимых открытий и несбывшихся надежд... Геродот утверждал, что к востоку от Каспия расстилается «равнина на необозримом пространстве». Птолемей наделил эти земли несуразным Имайским хребтом, протянувшимся с юга на север, — кто-то придумал для него этот Имай или спутал с реальным Уралом. Гильом Рубрук, ученый-францисканец, видел в Тянь-Шане продолжение Кавказских гор. Семену Ремезову, выдающемуся русскому географу времен Петра, Средняя Азия представлялась «безводной и малопроходной каменной степью» без каких бы то ни было горных образований. А знаменитый Александр Гумбольдт в середине XIX века вновь начертил на ее карте несуществующий хребет Болор — копию Птолемеева Имая. И наконец, даже такой осведомленный человек, как великий казахский ученый и путешественник Чокан Валиханов, который первым произвел физико-географическое районирование Тянь-Шаня, вынужден был признать, что территория Киргизии — «трудный научный ребус».