Рейнольдс и Портер сделали вид, что все это так и должно было быть. В Анкоридже плохо, а в Кивалине просто ужасно. Неудачник махнул рукой.
— Пошли, пошли за золотом.
И они последовали за стариком, подобно голодным щенкам. Эти дикие далекие места, славившиеся когда-то невероятными находками золота, будоражили их воображение: еще немного хитрости, и золотые самородки в их руках.
Неудачник остановился и показал вверх по течению на изгиб реки. Береговая кромка уже покрылась льдом — приближалась зима.
— В реке большие самородки, — усмехнулся Неудачник.
— В реке? — переспросил Рейнольдс, морща лоб.
— Эта земля наша, эскимосская, — объяснил старик. — И в ней мы держим самородки.
— Послушай, друг, — строго произнес Рейнольдс, — ты же говорил, что имеешь большие золотые самородки. Как тот на фотографии. Где же они?
— В реке.
— Где тот, что на фотографии? — потребовал Портер.
— В реке.
Белые люди посмотрели друг на друга, плотно сжав губы.
— Я ведь только эскимос, — сказал Неудачник. — Найду большой самородок, сфотографирую его и бросаю обратно в реку, чтоб сохранился. Ну зачем золото старому эскимосу?
— Слушай, Неудачник...
— Я покажу, как найти самородок.
Техасцы молчали.
— Оставайтесь в Кивалине на всю зиму. Весной лед в реке растает, и я покажу вам, где найти большой самородок.
— Проклятый придурок...
— Может, и проклятый, но не придурок, — ухмыльнулся старик.
Рейнольдс и Портер горели негодованием. Они повернулись с достоинством, на которое только были способны, и, устремив свой взгляд вперед, поспешили в поселок мимо глазеющих, улыбающихся, хихикающих и смеющихся эскимосов. Потом они завели моторы, и их «Навахо» с ревом промчался по гравиевой полосе со скоростью, которую только могли развить его два мотора.
Неудачник медленной походкой направился в поселок. Он проследил, как самолет скрылся в необъятном небе Аляски. Старик был дома и сэкономил сто шестьдесят восемь долларов на билете авиакомпании «Виеч консолидейтет эрлайнз». Этот метод срабатывал каждый раз.