Журнал «Вокруг Света» №04 за 1970 год

Вот Хуго Ялава, знаменитый машинист паровоза № 293.

Вот бригада первого поезда, пришедшего в Хельсинки во главе с Яковом Рахья.

А вот около паровоза с широкой воронкой трубы четверо машинистов, которые отремонтировали его: Рикконен, Сикандр, Ханненен и молодой Вольдемар.

— Машинист Саволайнен сфотографировал нас перед тем, как я впервые выехал на паровозе № 293, — говорит Вольдемар Матвеевич и вспоминает, как в 1947 году он, тогда уже директор Кировской железной дороги, был в Хельсинки в составе нашей правительственной делегации на праздновании сорокалетия финского парламента.

Тогда-то он снова разыскал паровоз № 293, который в 1924 году был возвращен Финляндии. «Старик» был еще жив — он таскал под Тампере пригородные поезда.

В 1957 году правительство Финляндии подарило этот паровоз советскому народу.

Сейчас он стоит в городе Ленина у специальной платформы на Финляндском вокзале. Еще одна реликвия нашей революции.

Геннадий Фиш

Пересечь уральский хребет

Встречая 100-летие со дня рождения В. И. Ленина, в преддверии XVI съезда ВЛКСМ советский молодой человек везде активно проявляет себя, отдавая делу строительства коммунизма все свои силы, способности и знания.

Об этом мы и рассказываем в очерках под новой рубрикой.

Погоня за четырьмя «ракетами»

Я следил за подготовкой необычного перегона из Москвы. С Украины — с самого Черного моря «ракеты» шли своим ходом. Азовское море, Дон, Волга, Кама... До Перми летели на своих крыльях, а в Перми, на заводе «Памяти Дзержинского», с кораблей сняли крылья. Теперь до сибирских рек — до Оби и Иртыша — через горные хребты, путь почти в тысячу километров «ракетам» предстояло преодолеть на колесах.

Уже началась осень: из-за нелетной погоды к началу перехода я опоздал. С этого все и началось.

В Перми я застал лишь сообщение газет о том, что пять дней назад караван выбрался из города. Наутро следующего дня я выехал на междугородном автобусе в погоню.

Пассажиры, входящие на остановках, ничего не знали про путешествующие посуху корабли, а шофер автобуса и вовсе меня озадачил. Оказалось, что в Перми ему вручили письма для автопоезда, и вот, который день таская их с собой, он не знал, что теперь делать... Так где же «ракеты»?

На нашем пути появился небольшой местный аэродромчик, на котором гонял моторы всего лишь один АН-2, и я вылетел на перехват каравана, в Свердловск.

Но автопоезд в Свердловск не приходил.

На следующий день я начал обзванивать населенные пункты по трассе. Не мог же такой громадный караван бесследно исчезнуть! Наконец все выяснилось: Барачевский, возглавлявший операцию по перегону, ведет необычный караван проселками, про которые вряд ли кто знает, кроме него самого. Все время по шоссе он ехать не может — мешали бы туннели, мосты. А на проселке — дожди, осень — он мог и застрять...

Снова я ехал автобусом — теперь навстречу каравану, но сомнения, что мы опять с ним разъедемся, терзали душу.

Подъемы, вот уже который час следовавшие непрерывной чередой, кончились. Видимо, горы выпускали нас. Автобус, покачиваясь, плавно катился в темноте куда-то все дальше вниз. Вдруг он резко встал, и все увидели впереди выхваченные из мрака светом наших фар белоснежные корабли.

— «Ракета», — словно не веря своим глазам и призывая нас в свидетели, вслух прочитал надпись на борту водитель.

Да, это были они. Странное зрелище являли они здесь, в центре Уральских гор. Сверкая красно-зеленой иллюминацией топовых огней, «ракеты» будто парили над пустынной дорогой. Темнота скрывала формы трейлеров и кабины тягачей, и казалось, что это сами «летающие блюдца» недвижно и безмолвно застыли над землей.

С радостно бьющимся сердцем я пошел вдоль поезда. Все четыре «ракеты» были здесь. Обойдя весь поезд и никого не встретив, я поднялся по трапу, будто специально для меня оставленному, на одну из «ракет», где в капитанской рубке горел свет и звучала тихая и далекая музыка. Там, в темном и пустом пассажирском салоне, среди кресел и развешенного на веревочках мокрого белья, я встретился с усатым, заспанным капитаном и узнал от него, что Барачевский расположился в гостинице.

В гостинице был всего один общий номер, и, упав в темноте на свободную кровать, зная, что караван здесь, рядом, я заснул спокойно и крепко, как не спал все эти дни, разыскивая автопоезд с «ракетами».

Лоцман

Рассвет едва забрезжил, когда приятный тенор разбудил меня. Обращаясь к кому-то, он говорил:

— И пусть сразу же выходит... Сразу же! Никаких замен. У переправы будем стоять, там пусть и меняют колеса. А сейчас вперед и только вперед! Посмотри, опять дождь собирается...