Журнал «Вокруг Света» №12 за 1992 год

В то утро все жители деревни — и мужчины, и женщины — вели себя как-то странно тихо. Лица встревоженные, озабоченные. Что происходит? Табисай и Ненита были со мной. Впервые за две недели мне удалось побриться. Ожоги уже затянулись тонкой розовой кожицей. До этого девушки видели меня только обросшим и плохо представляли, сколько мне на самом деле лет. И пришли просто в восторг, когда оказалось, что я вовсе не старик, о чем они тут же простодушно поведали мне. Мне было тогда тридцать пять, хотя выглядел я на тридцать максимум. И в то же время я видел, как эти добрые существа маются и буквально не находят себе места от беспокойства.

— Что случилось? Скажи мне, Табисай, в чем дело?

— Должно приехать начальство. Из Гуирия, деревни, что недалеко от Ирапы. Полиция узнала, что вы здесь. Как это им удалось — непонятно. И они едут.

В этот момент в хижину вошла высокая и красивая чернокожая девушка в сопровождении очень стройного молодого человека, обнаженного до пояса и в брюках, закатанных до колен. В Венесуэле цветных женщин часто называют Ла Негрита — нечто вроде прозвища, причем без какого-либо оттенка расовой или религиозной неприязни. Ла Негрита поведала мне следующее:

— Сеньор Энрике, сюда едет полиция. С добром или злом — мы не знаем. И вот мы подумали и решили, может, спрятать вас на какое-то время в горах? Мой брат отведет вас в хижину, ни одна живая душа вас там не найдет. А мы — Табисай, Ненита и я — будем ходить к вам каждый день, носить еду, и сообщать новости.

Я был очень тронут и пытался поцеловать этой благородной девушке руку, но она смущенно вырвала ее и сама поцеловала меня в щеку и лоб.

К деревне галопом подлетела группа всадников. У каждого на поясе с левой стороны, словно сабля, свисало мачете, опоясаны они были широкими патронташами, вооружение довершал огромный револьвер в кобуре. Они спешились. Высокий худой мужчина лет под сорок, с монголоидным лицом, узенькими щелочками глаз и медного цвета кожей, подошел к нам.

— Доброе утро! Я префект полиции.

— Доброе утро, сеньор!

— Эй, вы, люди! Вы почему не сообщили, что у вас тут укрылись беглые каторжники? Мне сказали, что они уже неделю как в Ирапе. А ну, отвечайте!

— Мы ждали, пока они вылечат свои раны и встанут на ноги.

— Так вот: мы сами за ними приехали. Отвезем в Гуирия.

Грузовик скоро будет.

— Кофе? — Да, пожалуй. Мы сели в кружок и принялись за кофе. Я рассматривал лица новоприбывших и не находил в них ничего жестокого или неприятного. Обычные лица обычных людей, привыкших повиноваться приказам, которые в глубине души не всегда одобряют.

— Вы бежали с острова Дьявола?

— Нет. Приплыли из Джорджтауна, что в Британской Гвиане.

— Почему же вы там не остались?

— В тех краях трудно заработать на жизнь.

Он улыбнулся.

— Считаете, что легче здесь, где нет англичан?

— Да. В конце концов ведь мы с вами одной крови — латиняне.

К нам приблизилась группа из нескольких человек. Во главе шел совершенно седой мужчина лет пятидесяти, со светло-шоколадной кожей. В его огромных черных глазах светились ум и незаурядная сила духа. Правая рука покоилась на рукоятке мачете.

— Что вы собираетесь делать с этими людьми, начальник?

— Отвезти их в тюрьму в Гуирия.

— Почему бы не позволить им остаться с нами, жить в наших семьях? Каждая с радостью возьмет одного.

— Это невозможно. У меня приказ губернатора.

— Но на земле Венесуэлы они не совершили ни одного преступления.

— Согласен. И все равно — люди эти очень опасны. Ведь не случайно французы приговорили их к каторге. Мало того, они сбежали без всяких документов, и власти наверняка затребуют их обратно, как только узнают, что они здесь, в Венесуэле.

— Мы хотели бы оставить их в деревне.

— Невозможно. Приказ губернатора.

— Все возможно. Что знает губернатор об этих несчастных? Никогда не стоит ставить на человеке крест, что бы он там ни натворил. В жизни всегда подвернется случай исправиться и стать добрым и полезным человеком для общества. Разве не так, люди?

— Да, — ответили женщины и мужчины хором. — Оставьте их с нами! Мы поможем им начать новую жизнь. Они уже целую неделю здесь, и мы знаем о них достаточно. Знаем, что люди они порядочные.

— Люди, более умные и образованные, чем вы, считают, что им место за решеткой. Чтоб больше не причиняли ни кому вреда, — ответил префект.