Журнал «Вокруг Света» №2 за 2004 год

К этому моменту конфликт между Крузенштерном и Резановым принял открытую форму, и на обоих кораблях сложилась крайне тяжелая, нервозная обстановка. Резанов требовал от офицеров подчинения, пытался отдавать приказы Лисянскому, не согласовывая их с Крузенштерном. Однако все его распоряжения игнорировались – иного и невозможно было ожидать от морских офицеров. Тем не менее Резанов, ни разу до того не бывавший в море, не оставлял попыток руководить экспедицией. Он решил, что слишком поздно пускаться в плавание вокруг мыса Горн, а, следовательно, нужно идти на восток, мимо африканского побережья, в Японию, похоронив планы кругосветной экспедиции. Возможно, это стало последней каплей для Крузенштерна и офицеров флота – Резанову прямо заявили, что его не признают главой экспедиции и его приказы выполнять не будут.

То, как вели себя в этом конфликте офицеры, поддержавшие Крузенштерна, и лица, сопровождавшие Резанова, доподлинно установить трудно. Резанов в своих дневниках утверждает, что на протяжении почти всего плавания подвергался постоянным унижениям и оскорблениям со стороны экипажа «Надежды». Однако доверять сообщениям Резанова безоговорочно нельзя. Сличение разных источников показывает, что камергер в своих записях порой не придерживался истины, а иной раз не гнушался и откровенной ложью. Очевидно, что и личные его качества никак не способствовали росту его авторитета в глазах офицеров. Даже ученые, формально находившиеся в подчинении Резанова, были не слишком расположены к нему, а со всеми нуждами обращались к Крузенштерну.

Через некоторое время, судя по записям Ратманова, между Крузенштерном и Резановым произошел окончательный разрыв – живя на одном корабле, они общались лишь путем переписки. Часть этих писем Ратманов воспроизводит в своем дневнике. Об атмосфере же, царившей на борту «Надежды», дает представление одно из писем Крузенштерна Резанову, написанное в декабре 1803 года: «Письмо Ваше, которое я получил сего утра, привело меня в большое изумление. Оно в себе содержит, что не признавая Вас начальником Експедиции, Вы не можете ожидать от меня никакого повиновения; окроме сего слух носится, что ваше пр-во вознамерились писать к Государю, что Вы не в состоянии будете выполнять Его повелений от моих поступков, почему я щитаю долгом уведомить Вас письменно о том, что Вы словесно уже много раз от меня слышали, то есть: что я признаю в Вас особу уполномоченную от Его Императорского Величества, как для посольства так и для разных распоряжений в восточных краях России; касательно же до морской части, которая состоит в командовании судами с их офицерами и экипажем, такоже пути, ведущего к благополучному исполнению прожектированнаго мною вояжа, как по словам самого Императора, так и по инструкциям мне данным по Высочайшему соизволению от Главного правления Американской компании, я должен щесть себя командиром… Я не требую ничего, как с чем отправился из России, то есть быть командиром экспедиции по морской части…»

4 февраля «Надежда» и «Нева» покинули берега Бразилии. И Крузенштерн, и Резанов отослали в столицу письма, сообщив о сложившейся ситуации. Экспедиция, раздираемая внутренними противоречиями, продолжила путь, направляясь к мысу Горн. Приближалась развязка конфликта.

Громкий скандал в Тихом океане

3 марта корабли вышли в воды Тихого океана. Пасмурная погода, сопровождаемая мелким моросящим дождем, ухудшала видимость. Вскоре в густом тумане, спустившемся на море, суда потеряли друг друга из виду. «Нева», как было условлено ранее, пошла к острову Пасхи, а «Надежда» направилась к группе Маркизских островов.

К началу мая «Надежда» добралась до острова Нукагива. Через несколько дней к ней присоединилась и «Нева». Это были первые острова, которые посетила экспедиция за пределами цивилизованного мира – настоящий рай для натуралистов, собравших интереснейшие материалы о природе и местных племенах. Описывая жителей Нукагивы, Ратманов отмечает: «…мы в первый раз увидели голых, рослых статных мужчин и с большим искусством расписанных наподобие лат древних рыцарей. …Оне удивлялись, что мы пугами (ружьями) их не убиваем, как прежде бывшие по нескольку истребляли».

На кораблях экспедиции, несколько месяцев находящихся в плавании, по прибытии к Маркизским островам стала ощущаться нехватка продовольствия. Поэтому Крузенштерн, рассчитывая пополнить запасы продуктов на Нукагиве, запретил самовольную торговлю с островитянами. Он издал письменный приказ, воспрещающий выменивать какие-либо предметы у местных жителей, пока экспедиция не будет снабжена свежим продовольствием. Резанов проигнорировал приказ капитана, а Крузенштерн, не церемонясь, решительно воспрепятствовал самочинному торгу. Этот инцидент и явился поводом к последовавшему столкновению, ставшему кульминацией конфликта. Непосредственные участники этих событий – Резанов и Ратманов – приводят довольно подробное описание произошедшего.