Журналюга

Кстати, когда страстно целовались, Паша краешком глаза заметил — на окне в комнате чуть шелохнулась штора, кто-то, судя по всему, за ней прятался и исподтишка за ними подглядывал. Но не парни — это точно, они все находились в большой комнате. Скорее всего, кто-то из девчонок — они такие страшно любопытные! И он, кажется, даже знал, кто именно — удалось мельком заметить бледное личико и гладко зачесанные назад серые волосы. Это была Ирочка Селезнева.

* * *

Вернулись в большую комнату, продолжили танцы. Собственно, они и не прерывались — четыре парня, четыре девушки… Паше выпало снова пригласить Ирочку Селезневу. Ну, раз надо…

Пригласил, закачались под протяжную, медленную мелодию. Он соблюдал все приличия, но Ирочка вдруг сама к нему тесно прижалась и зашептала на ухо:

— Пашка, а что у тебя с Майей? Я видела, как вы двое на балконе…

— Любовь, — честно признался Паша. — Как в той песне.

И пропел вполголоса (правда, несколько фальшиво): «Первая любовь, лед на проводах, в небе — промелькнувшая звезда, не повторяется, не повторяется, не повторяется такое никогда!» А потом осуждающе посмотрел на Селезневу:

— А вот подглядывать за взрослыми нехорошо!

— Ну да, за взрослыми! — фыркнула Ирочка. — Я, между прочим, на два месяца старше Майки! Только вот еще ни с кем не целовалась — чтобы так, как вы, по-настоящему.

И выжидающе посмотрела на кавалера — что скажет, как отреагирует? Паша сделал вид, что не расслышал ее последних слов. А сам подумал: «Вот ведь влип! Не хватало мене еще этих девичьих любовных интриг!» Ира совсем ему не нравилась — абсолютно не в его вкусе, но и грубо отталкивать ее было нельзя: такие тихие, невзрачные натуры часто бывают очень злопамятными и мстительными. И, если их серьезно обидеть, вполне могут устроить жестокую подлянку, причем в самый неподходящий момент. «Надо бы от этой Селезневой как-то по-тихому избавиться, — решил Паша, — лучше всего — переключить ее внимание на кого-нибудь другого. Мало ли у нас в школе хороших парней!» Но, к его несчастью, Ирочка не пользовалась популярностью у ребят, с ней никто не хотел иметь дела. И уж тем более — вступать в какие-то отношения. А она, похоже, от этого глубоко и жестоко страдала…

И еще подумал Паша: с чего бы это Селезнева так разоткровенничалась с ним? Вроде они никогда не дружили, общались лишь как одноклассники и только в школе, ничего такого между ними никогда на было… Потом посмотрел внимательно на Ирочку и понял: так на нее, похоже, подействовал алкоголь. Если пьешь вино практически в первый раз да еще при этом мало закусываешь (а все девушки жеманились, стеснялись накладывать себе на тарелку много еды), легко может развести и от сравнительно небольшой дозы. Тем более — в очень теплом, даже жарком помещении, и еще — довольно душном. Десять разгоряченных танцами тел в одной комнате…

К счастью, музыка скоро закончилась, и Паша, вздохнув с облегчением, проводил свою партнершу на место — к креслу. Четыре следующих танца он мог с ней больше не общаться… Осмотрел комнату: вечеринка была в самом разгаре, и все, похоже, были очень довольны, но от постоянных медленных танцев народ, кажется, стал уже немного уставать.

То же самое, похоже, почувствовала и Майя: она предложила гостям сыграть в бутылочку. Идею все восприняли на ура — как парни, так и девушки. Сели в кружок на полу (опять — через одного), стали крутить по очереди пустую бутылку из-под вина. Кому выпадало горлышко-дно — целовались. Само собой, не по-настоящему, а почти что по-детски — быстро и неумело. Но зато в губы.

Паша решил ничем не выделяться, придерживаться общих правил. Но тут ему выпало поцеловаться с Селезневой. Думал, чмокну ее слегка губы — и на этом всё, но Ирочка вдруг резко потянулась к нему, обхватила шею руками и поцеловала его по-настоящему — горячо и страстно. Хотя совсем и не так, как Майя…

Паша от нее отшатнулся, а Ира вдруг вскочила на ноги, закрыла лицо руками и бросилась в коридор. Мгновенно оделась и выскочила из квартиры. Майя гневно посмотрела на Пашу (что ты такое устроил?), но он лишь виновато развел руками: а что я мог сделать? Она сама на меня бросилась, присосалась намертво! Это все видели!

После этого вечеринка как-то сама собой угасла: оставшиеся девицы вскоре тоже засобирались по домам. Вместе с ними квартиру покинули и кавалеры — пошли провожать. Паша остался один на один с Майей. Снова виновато улыбнулся:

— Ты прости меня, что так глупо с Селезневой вышло, но я тут совершенно ни при чем! Честное слово! Ты же сама видела — она буквально накинулась на меня… Не мог же я ее оттолкнуть!

— «Не виноватая я, он сам ко мне пришел!» — процитировала известную реплику из «Бриллиантовой руки» Майя. — Ладно, герой-любовник, прощаю, иди сюда…