Зигмунд Фрейд

Возможно, пойди история Европы по иному пути, книга Фрейда о Моисее и евреях не была бы написана. Понадобился приход к власти Гитлера с его теорией о евреях как об особой и зловредной разновидности людей, чтобы Фрейд всерьез задумался над вопросом о подлинной сущности еврейства, об особенностях его исторического развития и о причинах, традиционно ведущих к его преследованиям. Его ответом на эти вопросы было развитие гипотезы о том, что Моисей был египтянином, который разошелся с официальной религией фараонов и, собрав вокруг себя группу последователей, вывел последних из Египта. Арнольду Цвейгу он однажды сказал, что его книга будет называться «Этот человек Моисей», с подзаголовком «исторический роман», и добавил, что эта работа, видимо, никогда не будет опубликована.

Свой пессимизм Фрейд обосновывал тем, что Австрия находится под властью католицизма, а такая гипотеза оскорбит католиков, для которых любой персонаж Библии священен. К тому же, выдвинутая основателем психоанализа, она может привести к запрету этого учения и психоаналитических публикаций в стране. Вряд ли это было так, раз уж католики проглотили все фрейдовские размышления о роли секса в человеческой жизни и культуре.

Иное объяснение своих колебаний Фрейд дал спустя несколько недель в письме в Палестину тому же Арнольду Цвейгу. Он признавал, что ощущает шаткость своих исторических обоснований. «Специалистам, — писал он, — легко будет дискредитировать меня как профана». Цвейгу он писал: «Так что оставим лучше эту затею». Но она «мучила его, как бездомный призрак». В 1937 году он решил свою проблему тем, что довел до конца два из трех очерков, составляющих книгу, и опубликовал их в своем журнале «Имаго». В первом он снова выдвигал довольно простой тезис, что Моисей был египтянином, а во втором — «Если бы Моисей был египтянином» — изобретательно пересматривал библейскую версию истории, исходя из предположения, выдвинутого в первом. Как ни провокативна была публикация, она обходила главный посыл, содержавшийся в третьем и самом пространном очерке, который, по словам самого Фрейда, «был действительно открыт для возражений и опасен, «поскольку там содержалось приложение моих выводов к проблеме происхождения монотеизма и религии вообще». Этот анализ он тогда сохранил в тайне, видимо полагая, что не опубликует его никогда.

Заметим, что третья глава «Моисей, его народ и монотеистическая религия» была намного более резкой, чем «Тотем и табу». Там Фрейд исследовал зарождение религии в доисторические времена, здесь он одним ударом подрывал основы еврейской веры и христианской церкви. Но Гитлер — «новый враг, которому я не хотел бы способствовать ни в чем, куда опаснее старого, с которым мы уже научились жить в мире», — еще не подчинил себе Австрию. Под старым врагом Фрейд подразумевал католицизм. Следовало ублаготворить старого врага, и решение было очевидным. Последняя часть «Моисея и монотеизма» должна была остаться в укрытии до тех пор, пока не сможет безопасно появиться на свет или пока кто-нибудь другой, кто придет к тем же выводам, не скажет: «В те мрачные времена жил человек, который замышлял то, что я сделал».

Все изменилось после ввода германских войск в Австрию и эмиграции Фрейда в Лондон. «Едва лишь я прибыл в Англию, как ощутил неодолимый соблазн познакомить мир с моими результатами и начал пересматривать третью часть своего эссе, чтобы согласовать ее с первыми двумя, уже опубликованными», — писал он. Результат, как он сам признавался во втором предисловии, написанном уже в Лондоне, был художественно неуклюжим. Тем не менее, его влияние на еврейство представлялось слишком существенным, и когда планы Фрейда стали известны, его стали посещать многие еврейские ученые (в том числе самый выдающийся тогда библеист профессор Яхуда), уговаривая отказаться от публикации.

Это понятно. В очерках было мало утешительных выводов. Во-первых, они представляли новую историю евреев. Согласно этой версии, Моисей был египетским священником благородного происхождения, который вывел рабов-семитов из рабства, заставив их принять свою монотеистическую веру в абстрактного невидимого Бога, который требовал высоких моральных стандартов поведения. Это был «избранный народ», потому что его избрал Моисей. Евреи подвергались обрезанию, поскольку он хотел, чтобы они отличались от других. Кроме того, обрезание было египетским обычаем, и этот аргумент явился для Фрейда основным. Действительно, обрезание практиковалось египтянами еще до времени Авраама. Обрезание делалось, однако, не всем египтянам и было требованием лишь одного из десятков египетских богов.