Зигзаги времени. Книга первая

Где-то за полночь в голове у меня раздался громкий голос «Хранителя»: «Просыпайся! Готовься к бою!». Я тут же подскочил на телеге, дозорных нигде не было видно, то ли спят, то ли их уже нет! Сунул под полог руку и нащупал автомат, передернул затвор и спустился под телегу, тревожно оглядываясь вокруг. Проснулся Ермолай, хотел что-то спросить, но тут из леса поперла темная масса людей. Автомат сухо начал работать, выкашивая вырвавшихся вперед нападающих. Воспользовавшись заминкой, я запрыгнул обратно в телегу, чтобы достать запасные рожки, но нащупал гранаты и метнул одну за другой в темную массу надвигающихся людей. Взрывы разметали тела разбойников, а я перезарядил в это время автомат. Вокруг уже проснулись дружинники и ездовые, но тут из леса начали лететь стрелы. Прицелившись, я стал очередями прочесывать опушку, откуда до этого выбежала толпа. Крики раненых убедили, что я не ошибся, да и стрелы перестали со стуком втыкаться вокруг. Когда все утихло, дружинники зажгли факелы и пошли смотреть, кто на нас нападал, заодно собирая трофеи и добивая раненых татей. По «Правде» их надо было вешать, да только хлопотно все это, а завтра в Москве нам надо быть. Насчитали семнадцать трупов, один из которых, здоровый малый, был лучше всех одет и вооружен, по-видимому, главарь. Убит он был ближе всего к телегам, значит, шел в первых рядах, увлекая всех за собой, ну и первый же получил пулю. Ко мне подошел воевода:

— Андрей Иванович, Вы опять меня удивили! Что это за скорострел такой у Вас, что Вы положили всех татей раньше, чем они подошли для сечи?

Я, поставив автомат на предохранитель, подал воеводе. Тот с интересом повертел его и не поняв принципа, спросил, как заряжать, как стрелять. Отсоединив магазин, я передернул затвор и показал выпавший патрон из ствола воеводе:

— Вот, здесь и порох, и пуля в одном заряде, называется патрон. Чтобы в бою не передергивать постоянно, их заряжают в магазин. В него входит 32 патрона.

Я зарядил этот патрон в магазин, вставил последний в автомат и, передернув затвор, сделал короткую очередь в воздух, вокруг наши ходят, могу попасть в темноте. Воевода от неожиданности отпрянул, но потом осторожно взял и, подняв автомат также вверх, дал очередь. Лицо его озарила сияющая улыбка:

— Андрей, голубчик, да мы с такими скорострелами всех врагов уничтожим! Обязательно государю батюшке показать надо!

— А вот тут надо поосторожнее! Дабы не прознали соглядатаи вражеские, и своим накажи, что бы ни одним словом не обмолвились!

Дружинники стояли на расстоянии, боясь подходить к нам, хотя многие уже знали «огневой» бой, но сами стрелять не пробовали.

— У нас потери есть? — спросил я у воеводы, убирая автомат обратно на место. Тот подозвал десятников и поинтересовался тем же, те ответили, что стрелу получил лишь ездовой в бедро, но его уже перевязали.

— Хорошо, давайте я его посмотрю! — я достал мой медицинский ранец, попросил Ермолая полить водой на руки, после чего обтер их спиртом.

Подошел к телеге, где лежал раненый, попросил посветить. Я заново обработал рану, присыпал ее стрептоцидом, вкатил ему укол пенициллина от заражения и туго перебинтовал. Воевода, видя, что я закончил, позвал меня к себе:

— Андрей Иванович, меня все волнует твое секретное оружие, можем ли мы разбить крымского хана Ямгурчея и Казанского хана Ядыгея?

— Запросто, Иван Михайлович! Только мне надо подготовить отборную сотню, которая обучится работать с этим оружием. И чтобы были немы яки рыбы! Главное, чтобы все оставалось в тайне. Да и по секрету скажу, есть у меня за пазухой еще и не такие козыри!

Достав листок бумаги, я набросал ему татарский план нападения:

— Будем бить их же приемом! Небольшой отряд на свежих лошадях нападает на татар. Те начинают их преследовать большими силами. Наши отступают, отстреливаясь, и заманивают их в ловушку, которую мы заранее подготовили: тут и пороховые заряды, и разбросанный чеснок, и земляные ловушки, и в центре мои скорострелы. С боков же их поражают стрелами и бомбами, — все, татар нет.

— Государю расскажешь, а я пройдусь и предупрежу своих — об этом сражении молчок. Да, Андрей, ребята там трофеи собрали, так они все твои! — уходя в темноту, произнес воевода.

— Подожди, Иван Михайлович! Куда мне этот хлам?

— Тебе по закону надо будет выставить десять воинов при оружии, доспехах и конях, вот и бери, что-то и подойдет, ну а остальное продашь или перекуешь! Вон у тебя и кузнец рядом, посмотрит, что оставить, а что на переделку.

Из-под телеги вылез бледный Ермолай, который первый раз присутствовал при стрельбе, но держался, как мужчина, не выказывая страха. Уже рассвело, и стали видны трупы татей, разбросанные по поляне, некоторые с перерезанным горлом, когда их, раненых, добивали дружинники, чтобы не портить кольчуги.

— Сходи, Ермолай, взгляни на трофеи, выбери себе что-нибудь! — отправил я слугу, а сам взял пироги, котелок и пару банок с тушенкой, и отправился к воеводе.