Зима в горах

— Нет, изменим, — спокойно сказал Марио. — С любой проблемой легче справиться, если действовать по-людски. Вот, взять хотя бы вас. Я не знаю, что вас так разозлило…

— А, по-моему, вы знаете, — в тон Марио, беспечно и звонко, прервал его Роджер. — Если же не знаете, — значит, вы последний, до кого здесь доходят слухи. Поверить не могу, что вам не известно, почему я зол.

— Что-нибудь по части автобусов? — снизошел до признания Марио.

— Не что-нибудь, а решительно все. Вы не можете не знать, что Гэрета Джонса, вместе с которым я работаю, кое-кто взял за горло и душит, чтобы нажиться за его счет. Кто — я говорить не буду, потому что это вам тоже известно.

— Оно конечно, — сказал Марио. На мгновение его лицо приняло трагическое выражение, но тут же расцвело благодушной улыбкой. — Со всем этим будет покончено. Со всеми проблемами конкуренции. Это все от accentra-mento[25].

— Не прикидывайтесь дурачком. Дик Шарп…

— Ну вот, вы и назвали, — воскликнул Марио. — И я вам скажу: правильно. А почему он… этот наш друг… хочет прибрать к рукам автобус Гэрета? Да потому, что ему не терпится все перепродать. Кому? «Дженерал», главным боссам. А где они? В Карвенае? Нет. — Он так энергично затряс головой, что казалось, у него сейчас хрустнут шейные позвонки. — В Кардиффе, как вы сами знаете, — тоже нет. — Последовал новый спазматический приступ сотрясения головы. — Они в Англии.

Роджер выпил пиво и вернул пустую кружку.

— А теперь угощаю я. Ни ваш национальный вопрос, ни самоуправление меня не интересуют, но кое в чем

вы правы. Дик Шарп, — Роджер очень постарался, чтобы это имя было услышано во всех уголках зала, — не стал бы прибегать к гангстерским методам, чтобы завладеть безобидным предприятием Гэрета с его единственным автобусом, если бы такая крупная компания, как «Дженерал», не обладала неукротимым стремлением к монополизации, не старалась захватить все большую и большую территорию и стереть с лица земли отдельных предпринимателей. Для оправдания этих действий у них заранее заготовлены ханжеские социально-экономические клише вроде: «поднятие эффективности обслуживания», «в ногу с современностью» и тому подобное, и все эти словеса тотчас начнут слетать с языка Дика Шарпа, стоит сунуть куда нужно монету и нажать какую нужно кнопку. Но только все они идиоты. «Дженерал» — идиоты покрупнее масштабом, а Дик Шарп — помельче, и к тому же еще и жулик, о чем они якобы не догадываются. Но так или иначе, все они идиоты. Потому что частные лица уже недолго будут извлекать доход из транспортных средств — их дни сочтены. Старший брат стоит у них за спиной и скоро проглотит их всех. Он проглотит «Дженерал» с такой же легкостью, с какой «Дженерал» проглотит Дика Шарпа, а Дик Шарп — Гэрета.

Двое мужчин подошли к стойке за свежими кружками пива, и Марио переключил свое внимание на них. А Роджер перевел дух после своей тирады. Он заметил, что мужчины, подошедшие к стойке, старательно избегают смотреть в его сторону. Вокруг него воздвигалась стена молчания, какая воздвигается обычно вокруг пьяного, который ни с того ни с сего начинает горланить патриотические песни в поезде.

Может быть, именно так они его и воспринимают: не повезло бедняге, какие-то у него огорчения, ну вот он и напился для поднятия духа, а теперь публично изливает свои жалобы в пивной. А может быть, это просто осторожность? Может быть, этот индейский петух, эта длинная тощая марионетка, помешанная на своей супруге и сыночке, в самом деле сумел нагнать страху на людей?

Марио уже возвратился к Роджеру и, опираясь могучими локтями о стойку, говорил ему что-то, тщательно, как на сцене, выговаривая английские слова. Роджер чувствовал, что ему следовало бы говорить с Марио по-валлийски, но он был для этого слишком зол, слишком не в своей тарелке. Сразу вылезут на свет все его погрешности в языке, а именно сейчас ему хотелось говорить быстро, решительно, веско. Нет уж, хватит ему подлаживаться к ним, он будет говорить с ними на равных.

— Я согласен с вами, — сказал Марио. — Транспорт слишком громоздкая штука в наши дни. Он не может больше принадлежать отдельным богачам. Так же как и отдельным беднякам. Через пять, через десять лет он станет государственным. Но, — он стукнул кулаком по стойке и, став в позу, сделался похож на статую Кавура в Милане, — тем более нам нужно самоуправление. Национализирует Кардифф — у Гэрета Джонса есть шанс выжить. Национализирует Лондон — Гэрет Джонс disfatto[26]. — И он сделал вид, что давит каблуком какое-то насекомое.

— Не вижу разницы, — сказал Роджер. — Не все ли равно Гэрету, перекупит у него дело государственное предприятие, находящееся в Кардиффе, или государственное предприятие, находящееся в Лондоне?

— Разница вот в чем, — произнес чей-то голос у Роджера за спиной. — Если это придет из Кардиффа, Гэрета возьмут на должность и он будет водить свой автобус по тому же маршруту. А если это придет из Лондона, на место Гэрета наймут какого-нибудь англичанина, Гэрету же предложат подметать пол в гараже.