Зима в раю

– Вот именно, – рьяно подхватила Элли. – На самом деле ты должен гордиться своим отцом. Одним решительным шагом он восстановил дружеские отношения с Феррерами и избавил нас на все времена от необходимости варить вонючие куски дохлых кур. Пусть это станет уроком для вас обоих, мальчики. Никогда не забывайте слова вашего отца: «…бывают такие моменты, когда необходимо занять твердую позицию, когда нужно быть жестким».

– И моменты, когда необходимо вручать врагу бутылки виски и фруктовые торты? – предположил Сэнди.

– Это называется дипломатия, сынок, дипломатия, – буркнул я.

– Но мама сказала, что этот торт она купила для нас, – заныл Чарли. – Специально на Рождество, и, между прочим, это мой любимый торт. А теперь он достанется этой старой мегере Феррер, а мы будем давиться ее дерьмовым миндальным сухарем. Это не дипломатия, а полный бред!

Верно сообразив, что дело идет к физической расправе, Сэнди схватил брата и потащил его за собой на улицу – чтобы заняться наконец переноской дров.

– Не обращай внимания, – утешила меня Элли. – Там, где я купила этот торт, осталось еще много таких же. А миндальный пирог мы опять скормим собакам и кошкам, чтобы они не умерли с голода, пока мы будем искать твоего мифического мясника-филантропа.

Я отправился принимать душ.

Прогноз Пепа оказался точным. Температура резко упала под вечер, и мы были очень рады тому, что сосед обеспечил нас дровами.

Альков у камина на кухне на самом деле можно было считать отдельной комнатой: уютное квадратное помещение вокруг широкого очага в углу было образовано каменными скамьями с высокими спинками. Заваленные подушками, эти скамьи служили и удобным местом для сидения, и в то же время надежным барьером от холодных сквозняков, появляющихся зимой в старых домах. Огонь мы разожгли традиционным на Майорке способом: сначала подожгли маленькую кучку сухой миндальной скорлупы, а потом подкладывали все более толстые ветки и палочки до тех пор, пока не получили достаточно жара, чтобы запалить одно из огромных оливковых бревен Пепа.

Открытый очаг венчала труба в форме колокола из белой гипсовой штукатурки, а по обе стороны от нее были устроены грубые деревянные полки, уставленные керамическими горшками, кувшинами и тарелками. Там же Элли разместила рождественские открытки и несколько веточек остролиста. Пушистая сосновая ветка, которую мы притащили с гор несколькими днями ранее, с помощью электрической гирлянды и мишуры трансформировалась в импровизированную рождественскую елку.

– Ах, как холодно! Думаю, будет лучше, если мы устроим праздничный ужин прямо у огня, – сказала Элли и подвесила большой железный горшок над языками пламени. – Я приготовила несколько старинных местных блюд, можете сами подкладывать себе добавку.

Она извлекла откуда-то тяжелую корзинку и, достав из нее аппетитные пирожки, аккуратно разложила их на решетку прямо над горкой тлеющих углей сбоку от огня.

– Я купила эти пирожки сегодня утром в пекарне в Андраче, осталось только подогреть их немного.

Это были еmpanadas mallorquinas – маленькие пироги с бараниной, свининой или сосисками sobrasada, которые буквально таяли во рту. Рядом с ними пристроилась сoca mallorquina – старинная местная версия пиццы, приготовленная из остатков теста для

ensaimada и испеченная в специальной печи до золотистой хрустящей корочки. В горшке над пламенем булькала первая попытка Элли воспроизвести рotaje de lentejas – согревающую душу и тело в зимние холода похлебку из чечевицы, овощей, sobrasada и майорканской пряной черной колбасы butifarrón. Этот рецепт воздавал честь гениально простой сельской кухне Майорки и был получен от старой Марии Бауса вместе с маленькой баночкой ее fonoi marí, который, по настоятельным уверениям нашей соседки, также являлся неотъемлемым элементом супа.

Potaje

имела огромный успех у всей нашей семьи, и сыновья подливали ее себе в greixoneras с жадным аппетитом. Перед нами шипел и трещал огонь, с подаренного Пепом бревна выскакивали искры и уносились с волной раскаленного жара в трубу. Элли снова нырнула в свою корзинку, достала каштаны и выложила их жариться на решетку, с которой уже давно исчезли вкусные пирожки – по большей части во ртах нашего прожорливого потомства. Я же извлек пробку из бутылки «Herederos de Ribas Tinto» – вина из маленького городка Конселл, что в глубине острова.

После того как мальчики с полными животами отправились спать, мы с Элли еще посидели перед камином, наблюдая за сверкающими красками умирающего пламени, которое нежно лизало почерневшие остатки дров. Затягиваемые снизу потоки холодного воздуха с улицы время от времени выбрасывали в комнату маленькие облачка ароматного дыма и закручивали древесный пепел в крошечные белесые вихри.

– Как хорошо, что Сэнди и Чарли опять с нами, – сказала Элли.

– Настоящая счастливая семья, а?

– Да. И я так скучала по ним – и даже по их глупым стычкам. Верно говорят: твой дом там, где твоя семья.