Зимняя жена

В конце концов, после очередного многозначительного хмыканья Айрын, когда за Курхом захлопнулась дверь, я приняла решение. Этим же вечером я объявила, что буду очень благодарна, если Курх займется подготовкой дома к нашему с малышкой приезду и употребит на это все имеющиеся, — я подчеркнула это особо, — у него силы. Незаметно для Айни с Айрын я чуть сжала под столом руку мужа и поймала его ответную благодарную улыбку.

По крайней мере, лучше так, чем ощущать постоянное напряжение между обитателями дома.

*

— Только не тешь себя иллюзиями, что Курх любит детей. Это не так, — шепотом сказала Хранительница. Малышка на моих руках засыпала, и я очень надеялась получить немного отдыха до следующего кормления. Слова старой женщины, резкие и злые, застали меня врасплох. — Я говорю тебе это сейчас, чтобы ты избежала разочарования, когда все поймешь сама. Мне достаточно и тех слез, что выплакала моя мама.

— Айрын, — начала я успокаивающе, глядя в сердитые глаза, обрамленные сеткой морщин, — почему вы считаете…

— А разве это не очевидно? — женщина горько поджала губы, совсем так же, как это обычно делал Курх.

Мне сложно было что-либо возразить.

— А вашу маму? — тихо спросила я. — Ее он любил?

— Да. Ее да, — Айрын вздохнула и на несколько мгновений, казалось, погрузилась в воспоминания. — Говорят, тогда была хорошая Весна. Не такая переменчивая, как твоя, но и не такая яркая. Хорошая Весна, теплое Лето. Когда… когда пришла новая Долгая Зима, мне было немногим меньше, чем тебе. Я и сестра тогда еще жили в Верхнем доме. В первый же день Ворон передал нас прошлой Хранительнице рода Нерок. И больше мы его не видели. Я знала некоторых сестер и братьев, но не слышала от них других историй.

Она замолчала, и я не нашла, что сказать ей в ответ. Тягостная тишина окружала нас, давила. Хранительница привлекла меня к себе, погладила по голове.

— Ох, Сирим, девочка, мне жаль, но таковы законы этого мира. Такова участь Зимних жен.

Я подумала о пламени погребальных костров, о боли в голосе Курха той памятной ночью.

— Почему духу назначена Жена среди людей? — осторожно спросила я. — Неужели нет возможности… ну, вы знаете…

— Ты думаешь, Курх никогда не пытался найти способ даровать своей жене бессмертие? — спросила Хранительница. — Думаешь, не желал этого для моей матери, для десятков других Жен до нее и после? Любой готов дойти до богов и вернуться обратно, если только это поможет не разлучаться с тем, кого любишь. Но боги глухи к нашим мольбам, девочка.

— Он сумел сделать хоть что-то? — глупый, бессмысленный вопрос помимо воли сорвался с языка, заставляя мучительно покраснеть. Вот она я, смертная жена, живое доказательство того, что ни одна предьдущая попытка не была удачной.

Хранительница вздохнула.

— Мне жаль, милая, но таковы законы богов, — вновь повторила она. — Курх бессмертен. Мы, его дети, старимся медленно, успевая увидеть не одну Долгую Зиму. Но Зимние жены и все те, кто был нашими избранниками на земном пути, не проживали дольше отведенного им срока. Как бы нам этого ни хотелось.

Я знала. Но, глядя на засыпающую дочку, понимала, что не готова с этим смириться.

*

— Плевать на закон, — сказал когда-то Аки.

Сейчас я как никогда готова была с этим согласиться.

Я чувствовала внутри смесь решимости и отчаяния. Я то переполнялась странной решимости, глядя на безмятежное личико спящей дочери и обещая ей, что мамочка не буцдет плакать, она будет сильной и сумеет, найдет способ никогда не покидать свою малышку и ее отца, то впадала в глубокое отчаяние, вспоминая слова Хранительницы, одинокие луны, холодность Курха. Не знаю, что изматывало меня больше: бесконечные кормления, упражнения, купания, укачивания и короткая беспокойная дремота, перемежающаяся с приемом целебных и укрепляющих отваров, которые готовили Айни и Хранительница, или мысли, беспрерывно крутившиеся в голове.

В один из таких невеселых моментов и застал меня Аки.

Я мерила шагами крыльцо, безуспешно пыталась укачать малышку. Девочка раскраснелась, заливаясь плачем, а я, совершенно растерянная и измученная, могла лишь беспомощно прижимать ее к себе и шептать что-то успокаивающее. Айрын, как назло, не было рядом. Мне казалось, еще немного, и я попросту позорно разревусь вместе с дочерью.

— Тише, тише, маленькая жена. Все хорошо, — Аки, появившийся как всегда неожиданно, осторожно взял у меня заходящуюся в крике девочку. — Сейчас дядя Аки вам поможет.

Волчий Пастырь опустился на скамью и несколько мгновений пристально вглядывался в личико малышки. Кивнув своим мыслям, он погладил животик девочки, и — чудо! — плач постепенно начал затихать.

Я села рядом, во все глаза наблюдая и запоминая нехитрые движения.

— Что, малышка, тяжело привыкнуть к этому миру? — с усмешкой спросил Аки у девочки, когда она немного успокоилась. — Ничего, скоро твой животик научится все делать сам.

— Как тебе это удалось? — восхищенно спросила я.

Аки фыркнул.

— Можешь считать это волчьим чутьем. Мой нюх, слух и зрение куда лучше человеческих.

Я с трудом подавила завистливый вздох.