Зимняя жертва

Бурмиличи и самом деле возвращались – с подмогой, решительные и злые. Когда неведомый зверь возник позади них из ночной тьмы, люди побежали прочь, не разбирая дороги. Но, опомнившись, устыдились своего страха. Они горели боевой яростью и были полны желания выбить чужаков из огненного святилища, раз уж боги не торопятся сами это сделать.

– Надо уходить! – быстро сказала Аюна. – Немедленно!

– Как? – скривилась Янди. – Тропа занята. С другой стороны круча – шею свернуть. Да и там венды, поди, внизу ждут… – Быстро перебирая в уме пути к спасению, она повернулась к мохначу. – Где бегает Рыкун? Может, кликнешь его и он еще раз их пугнет?

Аоранг покачал головой:

– Я звал – не откликается; наверно, огня боится. Думаю, он у берега…

– Где нас наверняка поджидают лютвяги, – пробормотала Янди. – По реке-то они нас и выследили!

– Их нам нечего боятся, – заметила Аюна.

– Надеешься, тебя спасет Станимир? – съязвила лазутчица.

– Нет, – холодно ответила царевна. – Станимир как-то обмолвился, что род Бурмилы сильнее и воинов в нем больше. Если повелитель лютвягов вздумает напасть на здешних обитателей в их собственной земле, завтра он перестанет быть общим военным вождем. В засаде у лодок Станимир не сидит и на бурмиличей войной не пойдет.

– Я бы на это не рассчитывала. Ты ему очень нужна, солнцеликая, – больше, чем союз с Бурмилой. Да и не стал бы он вождем, когда бы шел на попятную!

– Значит, будем воевать, – отозвалась Аюна.

С той стороны, где лежал накх, послышался шорох и сдержанный стон. Даргаш пытался приподняться, хотя от удара по голове его мутило, а плечо отзывалось так, что больно было даже дышать.

– Пробивайтесь с солнцеликой к берегу, – проговорил он, устремив на Янди взгляд, полный печали. – Я сумею отвлечь их. Умоляю, пообещай спасти ее. Не лезь волку в зубы…

– О чем он? – спросила Аюна.

– Я все равно не смогу спуститься по крутому склону, – продолжал Даргаш. – Но пока я здесь, враги сюда не поднимутся. Это даст вам немного времени…

Янди чуть подумала и кивнула:

– Может, ты и прав.

– Хорошо. Ступайте.

– А ты? – удивился Аоранг.

– А я останусь здесь, – вскинул голову накх. – Об одном прошу, солнцеликая, – он обернулся к Аюне, – расскажи потом саарсану, как я погиб на этой круче…

– Вот еще, – нахмурилась Аюна. – Даже не думай! Мы уйдем все или не уйдем вовсе.

– Второе куда вероятнее, – ввернула Янди. – Соглашайся, царевна. Накх погибнет со славой, а мы попробуем проскользнуть к лодке.

– Ну нет! Здесь святое место. Божественное пламя поможет нам…

– А ведь и правда, – встрепенулась Янди.

Она обежала огненный столп и склонилась к сидящему слепцу.

– Помоги нам выбраться! – требовательно сказала она по-саконски. – Ты умеешь приказывать пламени, я знаю. Повели ему сжечь наших врагов и расчистить нам путь!

– С чего бы? – ядовито усмехнулся тот.

– Если сейчас те, кто прячется там под холмом, получат наши головы – ты никогда не узнаешь, где твой старший сын. И твой внук!

Сакон, только что равнодушно глядевший в пламя слепыми глазами, резко повернулся к девушке:

– У меня есть внук?!

– Мне ли о том не знать, – ухмыльнулась Янди. – Да, у тебя есть внук. Сильный, здоровый, черноволосый. Похожий на сакона, как первый сотворенный из искры сакон…

– Где он? – прохрипел старик.

– Прячется на севере вместе с отцом. Я тоже давно их ищу. И найду… – добавила она недобро.

Сакон надолго замолчал, будто прислушиваясь к голосам в пламени, внятным только ему. Янди ждала с нетерпением. Ее беспокоили куда более реальные голоса вендов, что доносились снизу и звучали все ближе и ближе.

– Когда найдешь Тхери, – наконец произнес он, – передай ему мою волю. Пусть они с моим внуком возвращаются домой.

– Передам…

– И поклянись святым огнем, что не убьешь их.

– Ты считаешь, я способна убить собственного сына? – удивилась Янди.

– Ты способна и не на такое. Но я говорю о его отце.

Янди прищурилась:

– Он обидел меня!

– Клянись, или вы все здесь умрете, – жестко ответил слепец. – А мне давно уже все равно, жив я или нет.

Янди закусила губы от досады. Однако деваться было некуда. Она повернулась к огню и протянула руку:

– Клянусь дыханием прародителя, раздувающего пламень в кузнечном горне! Клянусь искрой первозданного пламени, дарящей мне жизнь! Я найду твоего старшего сына, передам ему твою волю и не причиню ему вреда…

Огонь, до того вздымавшийся ровным столбом, вздрогнул, будто услышал ее клятву, и гудящим вихрем взвился в угрюмое небо. Аюна и Аоранг с трепетом и почтением наблюдали, как боги говорят свое слово.

– Твоя клятва услышана, – кивнул старый сакон. И указал в ту сторону, где между скал росло молодое дерево. – Ступайте туда. Там тропа. Скверная, но до берега доведет.

– А бурмиличи?