Зимние девочки (ЛП)

Я делаю три пореза (тише, тише, тише!) на моей коже. Призраки просачиваются наружу. Реактивные лисы усаживаются в реактивные самолеты и следуют за монстрами, расположившимися на астероиде. Мама (нянька?) тащит ребенка, просящегося в туалет, в сторону вестибюля. Я возвращаю лезвие в коробку, коробку кладу в аптечный пакет и сжимаю влажные края порезов рукой, пока кровь не перестает вытекать наружу, исчерпав себя. До того, как включают свет, я успеваю облизать пальцы, убирая кровь. По вкусу я напоминаю себе грязные окорока.

018.00

После дня кошмаров и потерянного состояния машина везет меня домой, подальше от кинотеатра, аптеки, и мотеля, в котором девочек разбирают на маленькие по кусочкам. Мы возвращаемся на шоссе, к дому МакСэйн, расположенному в Королевских Соснах, к дому моего отца, возведенном в облаках.

Трое сидят в столовой, пламя свечей извивается в такт клавесинной музыке, доносящейся с динамиков. В воздухе витает запах обеда остаток индейки, вонючая брюссельская капуста, роллы, салат, и картофельная запеканка, которую так любит Эмма. Семейные обеды напоминают нам, что мы семья. Мы не похожи на семьи из реалити шоу (пока), но мы не похожи на незнакомцев, разделяющий дом и оплачивающих счета. Мы не мотель.

С одной стороны от Эммы за столом находится пустое место – тарелка, бумажная салфетка, вилка из нержавеющей стали, нож. Мама забрала серебряные столовые приборы, когда мои родители развелись.

Нона Мэриган всегда говорила, что из-за дешевых столовых приборов еда имеет металлический привкус. Она была права.

Папа смотрит на меня, кусочек индюшатины свисает с его вилки.

«Ты опоздала, детка. Присядь»

«Я оставалась после занятий, чтоб поработать над проектом. Можно мне поесть наверху? У меня полно домашки»

Эмма качается на стуле.

«Лиа, я сделала картошку. Сама» Дженнифер кивает.

«Пожалуйста, Лиа. Мы так долго не обедали вместе»

Мой желудок напрягается. Для этого у меня внутри попросту нет места.

«Я резала ее двумя ножами» Эмма громко смеется, стеклянные кристаллы, свисающие с люстры, начинают едва заметно дрожать.

«Мама помогла порезать»

«Вау, круто» я отодвигаю стул и усаживаюсь, «если ты приготовила картошку, она точно вкусная»

Папа глотает и подмигивает мне.

«Можно салат?» спрашиваю я.

Он передает мне блюдо, заполненное соусом и остатками индейки. Я должна взять его двумя руками, чтобы держать потому, что это весит больше чем все на столе плюс сам

стол, плюс люстра и шкаф, который Дженнифер заказала для своих стеклянных статуэток.

Я ставлю блюдо возле своей тарелки. Треугольник ПапаЭммаДженнифер смыкается вокруг моей руки, тянущейся за вилкой. Я беру себе кусочек переполненного жиром, зажаренного в крови мяса (250) и позволяю ему занять место на своей тарелке. Шмяк.

Я передаю тарелку Дженнифер.

«Как насчет еще одного кусочка?»

Она сидит в центре стола, разговаривая с Эммой о ее проблемах. Папа даже не пытается скрыть того, что смотрит в мою тарелку.

Я беру ролл из корзинки (96), два кусочка брюссельской капусты (35), даже если ненавижу их. В Дженниферлэнде я, например, должна взять по два кусочка всего. Я кладу ролл на край тарелки. Брюссельскую капусту я кладу так, чтобы она лежала на отметке в два и четыре часа, на моей тарелке. Я встаю для того, чтоб насыпать дрянную картошку мерзкой оранжевой ложкой (70) рядом с идейкой.

Даже если я положила это на тарелку, это не значит, что я должна проглотить это. Я достаточно сильная, чтоб не делать этого, хотя картошка пахнет слишком хорошо, оставайся пустой, пустота, пустота, запах картошки, сильная/пустота внутри/дыши/притворяйся/держись.

Я заполняю оставшуюся пустоту на тарелке салатом, дополнительно беру немного грибов и оставляю оливки на тарелке. Пять грибочков = 20. Съешь пять магических грибов, запив их водой из высокого стакана, и она расцветут в твоем животе, как туманно-серые губки.

Сила/пустота/сила.

Дженнифер спрашивает Эмму, сколько будет сорок восемь разделить на восемь. Эмма откусывает кусочек от ролла. Папа кивает на мою полную тарелку и говорит Эмме, что спросит ее после десерта. «Даже профессор истории должен знать, как делить и умножать, Эммс»

Я кладу салфетку себе на колени, затем разрезаю свой кусочек мяса на две части, затем на четыре, затем на восемь, и в итоге, на шестнадцать белых кусочков. Брюссельская капуста

разделена на четыре части. Я убираю сыр с картошки – это не убьет меня, картошка редко становится причиной смерти, - положить ее в рот, и жевать, жевать, жевать, улыбаться через акры скатерти. Папа и Дженнифер смотрят на мою тарелку, но они не говорят об этом. Когда я впервые столкнулась с этим, мой диагноз звучал, как «расстройство поведения», и Дженнифер кричала так громко, а папа крутил свое обручальное кольцо вокруг пальца. Сейчас это подходит под категорию «игра не стоит свеч потому, что в конце-концов, она сидит за столом с нами, ест, и ее вес точно не приведет ее в Страну Опасности».