Зимний маршрут по Гыдану

Так сделали. Ждут они. Скоро из Манту-чизе чума один молодой парень вышел. К оленям он идет. Смотрят пришедшие люди: совсем этот парень на сына Ябено похож. Он-то нарту взял, поволок ее к оленям, чтобы сидеть на ней. Близко ее притащил, сел на нее. На стадо смотрит. Те тоже смотрят, чего ищет он. Увидели — он ищет оленей. Нашел он. Пять оленей нашел, таких же оленей, на которых те пришли. Взял тогда парень тынзян, пошел их ловить. Поймал он пять оленей, в свою нарту запряг. Сам на нарту лег. Не спит он. Так просто лежит, поет. Так половину ночи он лежал.

Тогда Черный Вора говорит:

— Сейчас я его усыплю.

Как сказал только, захрапел тот парень. Тогда тихонько того, спящего, к нарте привязали, подальше его повезли. Как привезли его к сыну Ябено, тот проснулся. Говорит:

— Ты, незнакомый человек, откуда ты?

Сам замахнулся рукой, его ударить хочет.

Не-Харючи смотрит, то бледная станет, то красная.

Тогда Черный Вора говорит:

— Ты только брата своего не ударь.

Бросилась Не-Харючи к этому парню, стала своего сына нового целовать. Тот парень тогда говорит:

— Не знаю, откуда я, почему брат мой и мать ко мне пришли. Знаю только, что Манту-чизе меня сыном называет. У него я живу. Он такой человек: все живое на земле убивает. Теперь не знаю, что думать, если я не его сын. Теперь я его своими руками убью. Он-то меня учил убивать — я его теперь убивать буду.

_{Не перестаешь удивляться точности инженерного расчета, по которому сделан передок нарт}

Сам с нарты соскочил, к чуму Манту-чизе побежал. Там нюки руками рвет, срывает их с шестов. Кричит он:

— Манту-чизе, выходи! Видишь, я тебя зову, не нападаю я внезапно на тебя. Ты меня учил убивать, теперь тебя своими руками убивать буду!

— Ты, сынок, наверное, с ума сошел, — Манту-чизе отвечает. — Почему мне такое говоришь?

— Я не сошел с ума. Одевайся, выходи, сейчас биться будем.

Теперь Манту-чизе из чума вышел. Тогда схватились они. Как их руки друг о друга ударились, как ногтями ударились, даже искры полетели.

Те, что пришли, на людей Манту-чизе кинулись. Так они три дня бились между собой. Никто уже из людей Манту-чизе не остался. Только сам Манту-чизе и парень, которого он сыном называл, еще бьются. Этот новый парень Манту-чизе на снег повалил, на него сверху упал, нож достал. Манту-чизе грудь распорол он. Все снова сошлось. Срослось все сразу же.

(Сертку: «Как не срастется, если непростой этот Манту-чизе. Сам он, может быть, дух».)

Тогда опять этот парень в Манту-чизе ножевой воткнул, опять ему грудь распорол. Снова все срослось сразу же.