Злая память. Книга вторая. Сибирь

– Которого? – вошедшая рассеяно обвела взглядом помещение.

– Да, вот же он!.. Видите? От страха в угол забился. Вчера с дюжину осколков из него вынули, и спрашивается: зачем? Один хрен… Прошу прощения за грубое слово. Всё равно, ни сегодня, так завтра, ваш майор прямо тут его и укокошит. – упражняясь в остроумии лётчик всеми силами пытался произвести на даму самое благоприятное впечатление. В заключении он, как бы между прочим, ещё и добавил. – Вы в следующий раз к нам с подругами приходите. Тогда и всплески гнева сами собой поутихнут.

Внешность паренька на которого указал Дмитрий, как будто бы, показалась Ирине знакомой.

– Саша?.. Тебя Александром зовут?.. – неуверенно поинтересовалась гостья. – …Ведь это ты был в лагере наёмников?

Лейтенант, чуть изменившись в лице, молча кивнул. В глазах его помутилось. С первой же секунды он узнал в вошедшей, ту самую пленницу Даудова. Потому и готовился Побилат к самому наихудшему.

«Сейчас она расскажет всем, как я убил солдата, в то время как Князев не обременит себя излишними расспросами или какими-то пояснениями. Ему и без того, будет всё понятно. И тогда мне придёт полный кирдык. Жаль нет у меня под рукой пистолета. Не задумываясь, пустил бы себе пулю в висок. Оборвал бы всё, и сразу.»

Однако Ирина будто прочитала в глазах лейтенанта мольбу о пощаде.

– Валера, ты в курсе, что именно этот офицер меня спас. Если не жизнь, то нечто большее. Там, в плену у арабов он не дал свершиться бесчестью.

– Ого! – оживился Дмитрий. – Вот с этого самого момента, если можно, то помедленней и поподробней. Итак. Кто, где и при каких обстоятельствах?

– Да, заткнёшься ты, в конце-то концов! – вдруг рявкнул на лётчика Леонид, не проронивший до сей поры ни слова. Видать, уже окончательно «достал» его Дима.

– А рассказывать-то, собственно и нечего. – грустно проговорила дама. – Неприятно мне о той «помойке» вспоминать. Скажу лишь о том, что и среди наших военнослужащих встречаются подонки почище чеченских. Один из таких, спасая свою «шкуру», под всеобщий сальный смех ублюдков был вовсе не прочь надо мной надругаться.

– В то время, как ещё один подонок, спасая уже свою шкуру, прикончил первого!.. – усмехнулся Князев. – …Побилат, ведь я правильно понял ту ситуацию? – лейтенант молчал. Выждав немного, Валерий продолжил. – Ты думаешь, он о твоей или иной чести в ту минуту думал? Не обманывайся. Прежде всего, он выслуживал у бандитов своё собственное освобождение. Вот так, эти недоделанные и недоученные менеджеры, риэлторы, банкиры, политики, строители, военные… Вся эта никчёмная братия, нашу страну и херят. «Ну, чё я мог поделать в той ситуации?» – вновь пропищал майор.

– А ты, Валера, не уж-то предпочёл, чтоб его расстреляли, а меня пустили «по кругу»? – сверкнула глазами Ирина.

– Не знаю. – вновь взревел Князев. – Не представляю, какое из двух зол страшнее: предательство, сговор с врагом или смерть, достойная чести офицера.

– Ну, извини Князев. Что он не дал им меня трахнуть. – развернувшись к выходы, Ирина с грохотом закрыла за собой дверь.

* * *

– Дурак ты, командир. – укоризненно покачал головой Леонид. – Ни за что, ни про что, взял да и обидел хорошую девчонку. А ведь она на тебя так смотрела.

– Я лишь сказал то, как оно есть на самом деле. – с нескрываемой злобой (и в первую очередь, на самого себя) тихо пробурчал майор. Вопреки всему, он был готов помчаться за ней вслед; обнять и на коленях просить прощения.

«Ну, зачем она пришла в столь не подходящий час? Попала, как говориться, под горячую руку. Безусловно, она была искренна в своих словах и побуждениях. И конечно же, я обошелся с ней незаслуженно и не справедливо. Однако и ей не следовало ввязываться в мужской спор!».

– Лёня! – пытаясь ещё что-то доказать, Князев вновь обратился к соседу по палате. – Быть может, и ты считаешь, что мне следовало поблагодарить Побилата? Мол, правильно ты, парень, поступил. Возможно, мне следовало сказать ему: молодец, Сашка, что прикончил ты урода, пусть и своего соотечественника. А дальше, мне, наверное, следовало пожелать лейтенанту действовать в том же духе. Коль попал ты в плен, так режь, убивай, стреляй – коль будет в том острая необходимость. Унижайся, торгуйся, целуй их в задницу, только бы вернуться целым и невредимым. Мы поймём, простим, обласкаем. Что?.. Чересчур утрированно?.. Или сверх жёстко? А как иначе?.. Это, брат, война.