Злая шутка

Вечер обещал стать чуть ли не семейным.

Пока ждали Винника, решили выпить текилы, и после двух рюмок я брякнула то, что хотела бы придержать при себе. О чем уже не хотела говорить ни с кем, даже с близкими.

– Вить, а почему вы никогда не пишете о том, что у нас в городе процветает торговля наркотиками? И не только торговля, но и производство синтетических средств. О том, что этот поганый бизнес перемалывает жизни молодых людей? Что юные дурачки кончают с собой под влиянием той дури, которую покупают и употребляют? У тебя интересный сайт, но об этом никогда ни слова. Или было, да я что-то пропустила? Это не очень неудобный вопрос?

– Нет, почему неудобный? Нормальный вопрос, – не мешкая ответил Виктор, – я отвечу. Пока наркоконтроль был отдельным, самостоятельным правоохранительным ведомством, все было иначе. Когда я работал продюсером на телевидении, мы снимали множество передач, сюжетов, даже документальных фильмов по материалам наркоконтроля. Там было обо всем: о последствиях употребления синтетических наркотиков, об их разрушительном воздействии на организм человека. Наши передачи и циклы сюжетов получали награды. На мою почту каждый день приходили сообщения пресс-службы с новостями: кого задержали, где какие поля нашли… И пресс-служба у них была вполне грамотная, хорошо поставленная, хоть в ней и одни девки работали. Но курировал их лично замначальника управления, так что работа была поставлена отлично. Потом ведомство ликвидировали, функции по борьбе с наркооборотом остались только в полиции, с тех пор все как отрезало. Ни тебе рейдов, ни новых видео, ни экспертов, ничего… Вот и иди знай, что имеет место: плохая работа пресс-службы ГУВД или что-то совсем другое. На другом уровне.

– А что может быть на другом уровне?

– Откуда мне знать? – не стал изображать из себя конспиролога Виктор. – Может быть, государственная политика в том, чтобы мы как можно меньше знали о преступном бизнесе и его объемах. В том, чтобы борьба с ним не была темой всеобщего обсуждения. Я этого знать не могу.

– То есть вы перестали об этом писать, потому что нет информации?

– Строго говоря, да. Это так. А почему тебя этот вопрос так волнует?

Я немного помялась, выразительно взглянула на Тайку – неужели ничего обо мне не рассказывала? – и извинилась, надо, мол, отойти. Фантик загремел своим туалетом, возвещая о том, что сделал некие кошачьи дела и требует немедленной очистки отхожего места. Я побежала в прихожую, схватилась за кошачий лоток, метнулась в туалет сливать отходы фантиковского производства и мыть лоток начисто. Феофан не любил, когда с этим делом выходило промедление, он рос очень чистоплотным котом и меня воспитывал в духе неукоснительного поддержания чистоты принципиально важных кошачьих мест. Например, он категорически не ел из миски, если она была недостаточно стерильно вымыта после его предыдущей трапезы. В общем, котик мне достался строгий, и мне оставалось только соответствовать его требованиям.

Пока я отсутствовала, Тая потрудилась объяснить своему другу, в чем дело, и он встретил меня виноватым взглядом.

– Извини, я не знал твоих семейных обстоятельств…

– Не извиняйся, ты не обязан был их знать.

– Но теперь я понимаю, что этот разговор неспроста, ты что-то хотела мне рассказать?

– Если честно, то да.

И я стала рассказывать Виктору о нашей с Сережей поездке на природу, где приятная во всех отношениях хозяйка дачи Маруся поведала мне о реальных судьбах молодых людей, ставших жертвами производимой в городе синтетической дури. Витя слушал внимательно, и, когда приехал Винник, я уже заканчивала свой рассказ. Сережа усердно громыхал пакетом, в котором угадывались бутылки, и, когда я наконец закончила, мужчины познакомились. Я отправила Виктору на ватсап имена и фамилии жертв, контакты их ближайших родственников и телефон Маруси на тот случай, если что-то ему покажется требующим уточнения. После этого мы плотно занялись ужином, выбирая из огромного сета кому что нравится. Сережа вначале заявил, что предпочитает рагу из говядины с овощами, но потом глаза его разгорелись на угря, и наш с Тайкой кулинарный шедевр так и остался невостребованным. В какую-то минуту Сережа почувствовал неловкость за такой явный игнор домашней пищи, над которой я трудилась лично, и он заявил:

– Рагу я съем завтра с утра.

– Да ты что! Неужели не поленишься ехать через весь город ради порции овощей с говядиной? – воскликнула я.

Винник проглотил устную оплеуху и надолго замолчал. Несмотря на это, мы замечательно провели тот вечер, и мне показалось, что Виктор проникся моим рассказом, во всяком случае, он его заинтересовал.