Зло (СИ)

— Ну вот и все, добро пожаловать на Мортем. За бортом приятный ветерок и милое излучение примерно в тысячу Рентген в час, — Лайтберин встал и, самодовольно улыбаясь, стал расхаживать перед четверкой пленных.

— Придурок. Всегда им был, им же и остался, — Оно стряхнул с себя растерянную девушку, злобно нахмурившись.

— Харон, ты совсем ослепнуть хочешь, я ведь могу оскорбления за очередную попытку нападения принять. А нам с вами ещё предстоит подружиться.

— Да пошел ты, «подружиться», — Айзеку фиглярства бывшего друга тоже не доставляли удовольствия.

— Что за лексикон, друг мой? Не ожидал, не ожидал… Ты витаешь в не особо культурных слоях общества? — Джуд покосился на соседей Райберга и продолжил. — Сейчас вас проводят к вашим апартаментам, а через пару часов я буду ждать вас на ужине. Мне ещё стряпать, знаете ли. Айзек, ты должен оценить.

Киллиан посмотрел молчавшего Эпоса и перевел взгляд на Джуда. Он представил, как Лайтберин одной рукой активирует нейтронную бомбу, а другой, в термостойкой прихватке, достает жаркое из духовки.

— Надеюсь, попозже вы станете поразговорчивее.

Джуд хлопнул по столу и на секунду закатил глаза. Одна из стен лаборатории, украшенная дико архаичными картинами, разъехалась, обнажив проход. Оттуда вылетели два крохотных шара, которые замерли за плечами Лайтберина.

— Прошу вас следовать за проводниками. Бежать тут все равно некуда. В апартаментах вас ждёт смена белья и душ. С корабля на бал вы попадете чистеньким и накрахмаленными, — Джуд улыбнулся и, отвесив поклон, предложил четверке удалиться. — Отель у нас небольшой, так что номера двухместные.

Шары — проводники повели пленников вперёд. Киллиан, само — собой, остался с Айзеком, а Кохитсуджи продолжила жаться к адмиралу. Короткая кишка шлюза закончилась посадочной площадкой, расположенной в небольшом ангаре. Стерильно — аскетичная атмосфера логова Лайтберина говорила о его редком использовании. Эта крохотная база нечасто расконсервировалась и ещё реже на ней бывали люди. Стены и пол были выполнены из инопланетного аналога бетона. Он имел заунывно зелёный окрас, погружая и без того не особо веселых людей в омут хандры.

Пустой и темный коридор, освещаемые лишь парящими проводниками, разделился, разбив отряд людей на две части. Экипаж Вергилия последовал правее. Тоннель утонул в тишине, усиливая единственные раздающиеся в нем звуки — гулкие шаги людей отражались от стен, возвращаясь тихим эхом. Айзек и Киллиан молчали, погрузившись в собственные мысли.

Комната, в которую людей привел шар, была прямо — таки роскошной, на фоне безликого, почти кладбищенского убранства станции. В ней даже нашлось место для нескольких предметов интерьера. Диван и две кровати, были безукоризненно чистыми и новыми, как будто их поставили сюда час назад. Мысль, что корды — грузчики таскают, а корды — горничные застилают эту мебель исключительно для их удобства, заставила Киллиана улыбнуться. На кроватях лежали два комплекта одежды. Тут же обнаружилась и обувь. Новые лакированные ботинки прямо — таки просились на ногу. В дальнем конце комнаты была расположена дверь в душевую. Пленники помылись, одели идеальные, словно только что сшитые опытным портным костюмы и принялись ждать. Скоро все должно было решиться.

Киллиан чувствовал, что это бесконечное, длящееся, казалось, всю его жизнь путешествие подходит к концу. Путешествие, стоившее ему веры в человечество, перевернувшее все его мировоззрение с ног на голову, заканчивалось. Возможно, как и сама его жизнь. Киллиан не мог и не хотел жалеть о чем — то, не хотел жалеть самого себя. Он сидел и разглядывал причудливые запонки, которые шли в комплекте с одеждой, и думал о том, что он узнал, что увидел в этом путешествии. Вся его жизнь была как старый физиокомбинезон, который он только что отправил в мусор. Он, как и большинство людей, никогда не знал другой одежды, не знал, что есть другая жизнь. Не знал, что можно одеваться, руководствуясь не только практичностью, не знал, что можно не только выживать… Можно жить. Человечество так привыкло к Выживанию, что уже не мыслило себя без него. Огромные ресурсы трофейных систем не приносили людям достаток, а лишь дальше вгоняли в нищету. Выживание стало их смыслом, а запонки и костюмы стали сказкой, небылицей, оставшейся где — то далеко на сгоревшей родине.

— Почему ты — здесь, а он — там? — Киллиан впервые посмотрел на Айзека не снизу вверх. Всегда до этого Эпос словно стоял перед ним на невидимом постаменте из славы и силы, не позволявшем быть с ним наравне. Впервые Сивару была безразлична вся эта мишура. Он больше не видел перед собой Эксперта по экстренным ситуациям Айзека Райберга. Перед ним сидел такой же блуждающий во тьме человек, путь которого чуть сильнее освещен жизненным опытом. Айзек запрокинул голову на спинку дивана. Холодная черная кожа приятно остужала затылок.