Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…

– А на хрен им старухи? Да и дети тоже. На всех органов запасных не хватит.

– Но я им не завидую.

– Я тоже!

Миротворец ловко переставил костыли и приблизил щетину подбородка для шепота.

– Давай, мужик, подадимся в партизаны! Сколотим отряд из обреченных да и покажем купившим бессмертие за взятки, покажем – тысячу и один способ необратимой гибели!

– А они удерут на Луну, на Марс…

– Туда им и дорога!

– Ладно, я двину потихоньку.

– Сношай, как сношал, – и ничего не бойся!

Инвалид саданул костылем по стволу яблони.

Спасаясь от высокосортной бомбардировки, я отступил к парапету.

– Да, были схватки родовые! – заорал будущий инсургент. – И мальчики кровавые в глазах!

А костыль все гудел набатно, соприкасаясь с деревянной степенностью и корявостью, все гудел…

Глава 3 Широкий выбор

В ликеро-водочном отделе имелся достаточно приличный ассортимент сорокоградусной продукции.

Три мужика не из Кронино молча стояли в очереди.

Я присоединился к пневским алкашам.

– Здрасте, – сказал вдруг крайний мужичонка.

Это был тот самый, который специально сбежал из дому, чтобы его жену оплодотворили как можно скорее.

– Извините, не узнал вас без таза, – сострил я. – Как нынче идет стирка?

– Хочу малость расслабиться.

– Как малец?

– Нормально. Может, присоединишься?

– У меня своя компания – Ксюха энд Чапа.

– Шлюха из столовки?

– Почему шлюха?

– Ты, парень, держись от нее подальше. Муженек у нее дюже агрессивный, особливо когда поддатый.

– Почему шлюха? – настаивал я.

Но мастер стирки ловко сменил тему.

– Знаете, я тогда вам про следы квадратные не все сказал…

– Это которые в саду остались, после, извините, осеменения?

– Так вот, по сравнению с госпиталем там не хватало ноги.

– Левой или правой?

– Парень, в том то и дело что никакой. След только от костылей. А между – ничегошеньки!

Я припомнил траекторию миротворца.

След между костылями был, хотя и едва заметный.

– Так выберете или нет? – рявкнула продавщица.

Я подошел к прилавку.

– Мне с винтовой, пожалуйста.

– Слушай сюда, – прошептала моложавая продавщица. – Я ненароком усекла про шлюху.

– Про Ксюху?

– Какая разница – шлюха, Ксюха…

Продавщица грохнула бутылкой о прилавок, но фирменное донышко выдержало.

– Говорят, из-за нее, ведьмы, Повар взбесился.

– Не дала кулинару?

Но продавщица не успела ответить.

В закуток вломилась очередная группа мужичков.

Явно в Пнево намечался какой-то праздник.

Выходя из вино-водочного закутка, я вдруг услышал хриповатый голос:

– Ночь яблоком стучит в окно!

Впрочем, певун на данный момент практически меня не интересовал.

Вот если бы он тоже купил водку и направился к Чапе энд Ксюхе…

Но проигрывание дальнейшей гипотетической ситуации прервали знакомые ранние бегуны.

Как им не надоело так часто попадаться мне на глаза?

– Ну, как погоня за неизвестным? – спросил, не скрывая издевки, высокий.

– Не дается в руки, а? – добавил низенький.

– Да пошли вы к Чапе!

– Сыщик обиделся, – высокий отвесил пинок низенькому.

– Отвали, поганец, – низенький ответил агрессору.

Я с удовольствием наблюдал краткую потасовку.

– Так-то лучше.

И не встревая в партнерское выяснение отношений, я как можно быстрее направился к переходу на Пнево.

Глава 4 Непойманный мизер

Нет, определенно сегодня в Пнево был день неработающего мужика.

В тени яблонь лаборанты в прожженных кислотами халатах расписывали пульку.

На расстеленных газетах стояло не меньше дюжины еще не початого крепкого пива.

Столько же опустошенной стеклотары лежало у корней.

Вернувшись из научно-исследовательской каторги, ребятушки даже забыли переодеться.

Лаборанты смаковали вяленую рыбу и объявляли масти:

– Шесть пик!

– Семь треф!

– Пас!

– Ангидрид твою перекись!

– Вистую.

Я превратился в подслушивающее устройство – благо заядлым преферансистам было не до бдительности.

– Зря ты его выпустил.

– А кто же знал, что он так идиотски снесет!

– Коллеги, без нервов… Свежий анекдот…

– Опять скабрезный?

– Философский.

– Давай лучше фаллосный.

– Только без бороды.

– Ну заткнитесь, а?

– Лучшие умы человечества установили, что существует всего три вида любви: студенческая – когда есть чем, есть с кем, но негде…

– Точняк… Помню, на третьем курсе, зимой, в подъезде она сняла колготки…

– Не перебивай, пожалуйста.

– А ты сдавай.

– Второй вид – любовь импотентная: есть с кем, есть где, но нечем.

– Это про наш проклятый городочек… Помню, стянула она трусики до колен, а тут мужик ведет кобеля гулять – здоровущего, матерого, слюнявого – и не поверите: у меня стоит, у кобеля стоит, ну и у хозяина тоже…

– Хватит мечтать.

– Думаешь, это навсегда?

– На том свете пройдет.

Лаборанты заржали.

– Шесть червей.

– Ну, и какая там третья любовь?

– Философская – есть чем, есть с кем, есть где, но зачем.

– Семь бубен.

– А что кобель-то?

– Еле оттащили. Он моей девчонке так гениталии вылизал, что она семь раз кончила.

– Ну и трепач ты, Гена… Сняла… Стоит… Вылизал…

– Завидуешь?

И тут я влез с анекдотом.

– Добрый вечер!

– И вам того же.