Зловещая тайна Вестерфилда

– Того самого парня, что коньки отбросил? Никогда. В доме вечно тишина, как в могиле. – Гэри помолчал, а потом усмехнулся. – Видел его как-то в пятницу вечером, когда объезжал деревню, собирал деньги.

– Полагаю, вы родственник миссис Ювелл, которая убирает в ректории? – уточнила Мередит.

– Угу… Это моя тетушка Перл. Жена дяди Уолтера. Я к ней вечерком заезжаю по пятницам после сбора денег, она меня чаем поит.

– Рассказывает про ректорий? Про свою работу, про хозяев?

– Нет. – Гэри презрительно сморщился. – Я все время расспрашиваю, жду, сболтнет чего-нибудь такое, что можно будет продать журналистам. Они ведь заплатят за жареную информацию, правда? Ни разу словечка не обронила. Ничего интересного… ни секса, ничего такого. А почему вы спрашиваете?

– Исключительно из личного любопытства, – твердо заявила Мередит. – Выпейте за мое здоровье. – И сунула ему пятерку.

– Ох, спасибо! – просиял парень. – Жалко, ничем не сумел вам помочь.

Она вернулась в контору.

– Можно купить пинту молока?

– Да, пожалуйста, – ответила девушка с жирными волосами. – Тридцать один пенс. Вот, возьмите, сегодняшнее. Я только что принесла. – Она взяла бутылку со стоявшего позади стола, на котором был еще чайник и пачка сахару.

Мередит понесла бутылку к машине, осторожно поставила в сумку рядом с купленным для Тоби соусом «Ли энд Перринс». На полпути до ректория остановилась у въезда на поле, где уже останавливалась, возвращаясь со следствия. Вытащила молочную бутылку, осмотрела крышечку, осторожно снизу поддела ногтем, держа руку ладонью вверх. Очень просто. Крышечка из фольги легко снялась целиком, только чуть-чуть помявшись. Она снова ее надела. Вполне возможно… Возникла мысль, довольно неприятная. Интересно, проделал ли Маркби подобный эксперимент, пришло ли ему в голову то же самое?

Глава 9

Неделя заканчивалась неудачно, но иначе и быть не могло. В пятницу перед ленчем вой сигнальной системы известил о прибытии к воротам белого «порше», который въехал на подъездную дорожку и величественно подкатил к парадному входу. Из машины вышел Джонатан Лейзенби в теплом зеленом стеганом жилете поверх пуловера, в клетчатой кепке. Поправил козырек, вытащил чемодан.

Мередит, наблюдая за ним из окна, предположила, что он непременно надел бы зеленые резиновые сапоги, если бы они не затрудняли управление автомобилем. Истинный горожанин, приехавший на выходные в деревню, одетый для пикников и охоты. Впечатление портит лишь то, что одежда новенькая, с иголочки. Надо было бы хоть чуточку запачкать жилетку грязью, внести настоящий штришок с конюшни.

Она вышла в холл, крикнула наверх Саре, которая ринулась вниз, бросилась к нему в объятия с пронзительным воплем:

– Джон… милый!

Мередит отметила хотя и адекватную, но несколько формальную ответную реакцию Лейзенби. Можно сказать, довольно небрежную. На редкость бесстрастный молодой человек. Похоже, дерзость служит заменителем подлинных чувств. Она призадумалась, сознает ли он собственную бесчувственность. Вряд ли. Ее передернуло, и она прошла в гостиную, собравшись посидеть над кроссвордом. Там, однако, находилась Ева. Она беспомощно просматривала счета от поставщиков провизии.

– Должно быть, все верно. Взгляни, Мерри. Это выше моего разумения.

– Лейзенби приехал, – мрачно объявила Мередит.

Ева заметно просветлела.

– Очень рада. Развеселит бедняжку Сару. Она куксится. Скучала по нему.

– Как ты поладила с его родными? – спросила Мередит, усевшись в кресло.

– Кошмарные люди! – выразительно воскликнула кузина. – Впрочем, дело во мне. Сказать по правде, Мерри, мать Джона очень хорошая женщина, а я дурная… Я перед ней чувствую себя недостойной, и за это ее ненавижу. Как иначе?

– Как они отреагируют на убийство соседа перед самой свадьбой?

Ева вздохнула:

– Еще один повод сморщить нос… Будто они обладают каким-нибудь превосходством! – добавила она в новом приступе ярости. – Ох, как я буду счастлива, когда все это дело со свадьбой закончится!

Джонатан с Сарой пришли выпить с ними шерри перед ленчем. Он держался особенно агрессивно, и Мередит гадала, о чем толковали влюбленные птички. По всему судя, не столько обменивались сладостными признаниями, сколько обсуждали острые вопросы. Подавленная, Сара совсем утратила прежнюю живость. Вспомнив, как горячо она встретила Лейзенби, Мередит на него разозлилась. Он стоял перед камином, одна рука в кармане, в другой бокал. Умное, красивое клинообразное лицо сияет румянцем, гладко зачесанные назад волосы подчеркивают треугольную форму черепа. Он снял зеленый жилет и теперь был в кашемировом свитере, замшевых сапожках по щиколотку и безукоризненных твидовых слаксах.

– Мне не нравится то, что тут происходит. Мы все очутились в свете прожекторов.

– Они уехали, – жалобно сказала Ева. – Я имею в виду журналистов. Не стоит обращать на них внимание.

– Это не шоу-бизнес! – резко бросил Лейзенби. – Любая огласка хуже молчания!

В гостиную вплыл Альби Эллиот, юркнул за спину Евы, положил ей на плечо тонкую белую руку.

– Ты немножечко отстал от жизни, сынок. Дурная огласка никому не нужна.