Зловещая тайна Вестерфилда

– При нашей последней встрече, Мередит, – сказал он, слыша, что собственный голос звучит как-то странно, словно застревая в горле, – я вас просил предоставить мне вести следствие. Вы обмолвились, что машину оставили у библиотеки, поэтому я туда вчера зашел, выяснил, что вы там делали. Разговаривали с библиотекаршей, с миссис Хартмен, которая сообщила вам кое-что интересное. А вы мне об этом не рассказали. Почему?

Она презрительно взглянула на него ореховыми глазами в обрамлении густых ресниц.

– Знаете, иногда с вами трудно быть откровенной.

– Прошу прощения… – вздохнул он с легким нетерпением. – Тем не менее надо было рассказать. Кстати, не заходили заодно поболтать со стариком Бертом?

– Заходила. Он по-прежнему говорил намеками, но ничего конкретного, лишь признался, что нашел на кладбище мертвого кота Лорримера и бросил в костер из боязни навлечь на себя подозрения в его гибели. – Мередит помолчала. – Высказывал туманные обвинения в адрес Филипа. Насчет женщин и прочего. Отмечал, что Филип был завсегдатаем бара в «Мышастой корове». – Она помолчала. – Сказал, что советовал ему скопить деньги на покупку нового фургона.

– Ах да, – кивнул Маркби. – Насчет фургона я уже выяснил. Он ржавеет на свалке у мистера Крокера.

Ореховые глаза заледенели.

– Старик Берт был не самым симпатичным человеком на свете, – тихо сказал инспектор. – И деревня не самая мирная. И паб не из лучших. Хотя все они хороши в своем роде. Старику было за восемьдесят, он здесь всю жизнь прожил. Вполне заслужил смерть в собственной постели или на картофельной грядке, но только не разбитый череп…

– Удар сильный был? – еле слышно спросила она.

– Не совсем. Его нанес не обезумевший убийца, если вы это имели в виду. Пара крепких ударов… один достиг цели. Все равно что разбить маску из папье-маше.

Мередит содрогнулась.

– Подумайте об этом, – посоветовал Маркби, хоть в том не было необходимости. Она непременно об этом подумает.

Он наблюдал, как Мередит встала и вышла из ниши. При таком росте ей пришлось пригнуться под потолочными балками. Инспектор вздохнул и пошел посмотреть, готова ли миссис Ювелл побеседовать с ним.

Глава 13

Лючия с окаменевшим лицом впустила Мередит в дом, сняла с нее пальто. В ответ на заданный вопрос проворчала:

– Синьора отдыхает в своей комнате. Плохо себя чувствует. Голова болит. Я ромашку заварила. – Черные глаза воинственно взглянули на Мередит. Кухарка явно пренебрегла рутинной процедурой, в ходе которой каждый день выщипывала черные волоски на верхней губе, где ныне образовались заметные усики.

– Я сама отнесу, – спокойно и твердо объявила Мередит.

Лючия неохотно с ворчаньем посторонилась, но спорить не стала.

Мередит медленно поднималась по лестнице с плескавшейся в чашке желтоватой жидкостью. На площадке услышала щелчок открывшейся двери. На пороге в разлившемся свете появился Альби Эллиот.

– Оставьте, – тихо сказал он.

– Ева ждет чай.

– Да ладно вам, – укоризненно хмыкнул Эллиот. – Вы же знаете, я не про чай.

На лестничной площадке воцарилась тишина. Мередит поставила чашку на столик, шагнула к нему. Он повернулся, она вошла за ним в комнату. Альби плотно закрыл дверь, они встали друг к другу лицом. Он выглядел точно так, как при их первой встрече, – маленький, аккуратный, прилизанный. Похоронная бледность и гладкость кожи служили свидетельством его собственных способов самоуспокоения.

– Вы не ошиблись, – сказала она. – Лорример в самом деле все это держал при себе.

– Конечно, не ошибся, Мередит. Как и по многим другим вопросам. Идите, а я Еве чай отнесу.

Она качнула головой:

– Нет. Мне надо с ней поговорить.

– Не надо, – возразил он.

– Обязательно.

Альби легонько вздохнул.

– Слушайте, никогда не задавайте вопросы, не добывайте информацию. Хорошие вести рано или поздно дойдут, а чертовски плохие кому хочется слышать? Начнешь спрашивать – получишь ответы. Дело в том, что они не всегда ожидаемые или желанные. Можно узнать гораздо больше, чем думаешь. Вам никогда это в голову не приходило? Ну и не надо, милочка, бросьте.

– Не могу.

Его терпение лопнуло. Бледное лицо вспыхнуло, оживилось, передернулось.

– Тогда, ради бога, подумайте обо мне! Она мне нужна! Она должна сниматься! С ней мы заграбастаем кучу денег, а без нее в трубу вылетим, детка! – В горячке культурное произношение улетучилось вместе с невозмутимым спокойствием. От Альби повеяло совсем другой жизнью в многоэтажных многоквартирных домах с железными пожарными лестницами, где бешено носятся ребятишки, на углах толпятся юнцы, в общественных уборных из рук в руки передаются пакетики, матери-проститутки ловят клиентов, отцы, если они вообще есть, никогда не работают. Видно, он сильно боролся за то, что имеет, и теперь готов драться, чтоб не скатиться обратно в болото. Но понял, что проиграл этот раунд. Злобное выражение сменилось отчаянным, потом испуганным.

– Я все равно повидаюсь с ней, Альби. Лучше прямо сейчас!