Зловещая тайна Вестерфилда

Уладил, подумал, решил, выбрал ее, Мередит. И это привело его к смерти.

– У меня в сумочке был пистолетик, – рассказывала Ева певучим звонким голосом, как читающий стихи ребенок. – Перед нашим приездом было несколько нападений на женщин, поэтому Майк купил мне дурацкий игрушечный пистолет. Тогда мы еще жили вместе. Видно, он о нем совсем позабыл. Я жутко разозлилась, выхватила его, прицелилась. Майк сказал, очень глупо, я все равно не выстрелю. Но я выстрелила, просто чтобы ему показать. Просто чтоб показать, что нельзя меня вот так бросить! – Ева возмущенно повысила тон, лицо стало яростным, злобным, губы задрожали, глаза засверкали. – Он упал замертво. Очень странно. То есть я ведь не метко стреляю. Я не виновата. Несчастная случайность. Меня никто не видел, я пришла с Майком, у него были свои ключи. Поэтому я вымыла стаканы, убрала бутылку, вытерла пистолет, выскочила на улицу, бросила его в мусорный бак.

Она вздохнула.

– До чего противные люди! Занимались бы своими делами… Откуда я знала, что маленький дурачок явится к своему дяде, швейцару, за деньгами, начнет шарить в мусорных баках, отыскивая что-нибудь на продажу? В конце концов, в тюрьме ему лучше, потому что он принимал наркотики, воровал и всякое такое. Не имеет значения, что его обвинили в убийстве.

– Ты чай не выпила, Ева, – без всякого выражения заметила Мередит.

– Выпью, – спокойно ответила Ева, взяв чашку.

Мередит тяжело сглотнула.

– Ты много пережила за последнее время. Я сейчас позвоню Питеру Расселу, попрошу приехать, дать тебе успокоительное.

Ева обдумала предложение.

– Правильно, милый Питер знает, что надо дать. Я плохо сплю. Очень устала. Хочу заснуть.

Мередит тихо закрыла за собой дверь. Эллиот стоял в ожидании в дверях своей комнаты, скрестив на груди руки.

– Я вас предупреждал, – тихонько сказал он. – А вы не послушались. А я вам говорил.

– Вы все знали, – задохнулась Мередит и с трудом продолжила: – Знали, что она убила Майка…

Эллиот вздернул до ушей тощие плечи.

– Конечно. Снимал фильм в то время. Однажды вечером всем вам об этом рассказывал. Ева ко мне пришла после убийства. Что-то бормотала, а когда я ее успокоил, то понял, что, если она сумеет взять себя в руки, никто ничего не сможет доказать. К тому времени она уже сообразила, что надо вымыть стаканы, бутылку, избавиться от пистолета. Об оставшихся в квартире Майка отпечатках можно было не беспокоиться – ведь они еще были женаты. – Эллиот нахмурился. – Ева в самом деле не верила, что он готов на развод. Ей было очень тяжело.

– Каждому было бы тяжело, – угрюмо согласилась Мередит.

– Если бы вы сейчас не вмешались, – горестно заключил Эллиот, – сидели бы тихо, не поднимали шума, мы бы снова выбрались. Но не тут-то было. – И, не дожидаясь ответа, сокрушенно добавил: – Очень жалко. Хуже того – глупо. По-настоящему глупо. – Он повернулся, зашел в комнату, закрыл за собой дверь.

После звонка Мередит Питер Рассел выехал из бамфордской больницы, обещав поспешить и приехать минут через двадцать. Казалось, она целую вечность сидела в гостиной, глядя на портрет Евы, видя не Еву, а кого-то другого, незваного, кто стоял там невидимо, но ощутимо. Прошлась по комнате, стараясь прогнать ощущение, но призрак неотступно следовал за ней, поэтому она, в конце концов, села на диван, не сводя глаз с портрета, представляя, как Филип Лорример швыряет в него лампу в ярости, горе, отчаянии.

Конечно, когда уйдут нестерпимые мысли, станет еще хуже. Придет чувство вины. Вновь вернется.

Она с облегчением услышала вой охранной системы, вскочила, бросилась к двери, опережая Лючию, заверив ее на бегу:

– Все в порядке, доктор Рассел приехал. Я вызвала его по телефону к мисс Оуэнс на всякий случай.

– Не нужен ей никакой врач, – мрачно сказала Лючия. – Я сама позаботилась. – И пошла обратно на кухню, выражая каждым своим движением негодование.

– Что случилось? – выдохнул Рассел, протиснувшись мимо Мередит в коридор.

Она молча кивнула в сторону гостиной, решительно постаравшись взять себя в руки, и, когда они прошли туда, прямо сказала:

– Поднимитесь наверх к Еве. Она… очень расстроена. И побудьте, пожалуйста, здесь какое-то время… – Мередит замолчала, встряхнула темными волосами, стойко выдержала любопытный враждебный взгляд, – до приезда полиции.

Рассел вздрогнул.

– Из-за Лорримера? – уточнил он изменившимся голосом, и Мередит догадалась, что он сразу подумал о Саре.

– Да. Он пытался Сару шантажировать. Угрожал ей. Ева изо всех сил старалась выдать ее за Лейзенби. Сама отчаянно хотела уехать в Штаты, сыграть дурацкую роль в мыльной опере. По-моему, она чувствовала вину перед Сарой, которую действительно любит. Ведь она ее мать… – Мередит замолчала. В конце концов, о чем говорить? Ничто не оправдывает убийство. Хладнокровное, старательно продуманное и спланированное убийство. В отличие от инстинктивного, вынужденного убийства несчастного слабого старика.

Бледное лицо Рассела стало мрачным.

– Это правда? – недоверчиво переспросил он.