Зловещее поручение

В письме кратко говорилось, что приложенное к нему является фотокопией с секретных немецких документов, сделанной лицом, работавшим вместе с Коллинсом. Это лицо выполнило роль связующего звена между Коллинсом и французским Сопротивлением и заслуживает абсолютного доверия. Далее в письме говорилось, что один из прилагаемых документов содефж'ит список сотрудников внешнего отдела гиммлеровской службы, входящих в группу, размещенную в Лондоне. В этом списке названы те имена, под которыми они будут действовать в Англии. В одном случае известно и настоящее имя агента, которое внесено в список, а также приводится один из ставших известным личных адресов. Кроме того, дается краткое описание примет всех участников группы.

Я бросил нетерпеливый взгляд на список и сразу обнаружил, что миссис Бетина Вейл была не кто иная, как фрейлейн Лизл Эрнст. Описания всех сотрудников этой банды были кратки, но настолько точны и выразительны, что я тотчас же распознал среди них и голубоглазую тетушку, и Великого Равалло, и белолицего, носившего, оказывается, имя Стэнли Воткинса. В списке было описание знакомой мне роскошной леди, которую я встречал у Бетины Вейл, и еще трех мужчин, о которых я ничего до сих пор не знал. Кто были эти трое? Встречал ли я кого–либо из них? Какую роль они играли в группе — руководящую или исполнительскую? Все это еще предстояло выяснить.

Следующий отпечаток представлял собой копию приказа немецкой секретной службы. Он содержал инструкции группе агентов, направляемой в Лондон. Говорилось, что они должны добывать точную информацию о дальности и направлении полетов «Фау-2», точках попадания и результатах действия. Здесь же указывались даты запусков «Фау-2» и рекомендовались примерные пункты наблюдений.

Я бегло просмотрел эти сведения. Что касается пунктов, то почти три четверти их были расположены в различных районах Лондона, остальные — в разных точках Суррея. Здесь же была приложена карта Лондона и Суррея с обозначением нужных пунктов.

Последней датой наблюдения значилось сегодняшнее число; это вполне согласовывалось с моими предположениями о том, что группа форсирует завершение своей пакостной деятельности.

Отложив в сторону фотодокументы до их последующего более тщательного изучения, я вернулся к письму Коллинса.

В письме говорилось, что благодаря сотрудничеству с силами французского Сопротивления удалось добыть все фотокопии немецких документов и перевести их (как и само письмо) на микропленку. Сделано два экземпляра фотокопий. Один экземпляр Коллинс был намерен хранить в соответствующем тайнике, а другой предполагал как можно скорее переправить нам в Лондон. Этой переправой, писал он, займется особа, с которой он до сего времени сотрудничал и которая заслуживает абсолютного доверия. По прибытии в Лондон она, помимо фотокопий и данного письма, сможет дать нам дополнительную информацию, которая, как Коллинс надеется, окажется достаточно полезной. В настоящий момент, указывалось в письме, заканчивается разработка плана переброски этой особы с французского побережья в Англию.

Чувствуя нарастающее волнение, я отложил письмо в сторону и закурил.

Теперь, думал я, все это дело распутано и находится полностью в наших руках. С такой информацией и с теми ее обрывками, которые удалось собрать за эти дни мне, дело уже можно считать завершенным.

Прекрасное самочувствие и приподнятое настроение подтолкнули меня к бутылке виски. Налив себе полный стакан, я сделал несколько глотков и вновь взял письмо, чтобы дочитать его до конца. Я определенно помню, что в ту минуту почувствовал: в последнем абзаце меня ожидает еще какой–нибудь сюрприз.

Не исключено, что именно это неосознанное чувство заставило меня оттянуть момент чтения.

Интуиция меня не обманула. Да и вообще — была ли это интуиция? Скорее, опыт. Ведь любое лицо, направляемое к нам, должно было иметь определенные приметы для идентификации. Читая письмо Коллинса, я ждал сведений о таких приметах и почему–то не очень спешил их найти. Почему? Да потому, что, найдя их в конце письма, я вдруг почувствовал себя весьма и весьма неважно. Пожалуй, впервые я узнал, испытав на самом себе, что такое шок.

В конце письма говорилось, что особа, которая добыла эти фотокопии секретных немецких документов и которая попытается переправить их в Англию, является сотрудницей разведывательной группы французского Сопротивления. Ее имя мисс Джанина Грант.

Старик приготовил свежую смесь виски с содовой, пододвинул ко мне стакан и вновь откинулся в своем мягком кресле. Затем, закурив толстую гаванскую сигару, он некоторое время внимательно наблюдал за вьющимся дымком и наконец, пожав плечами, произнес: