Злые дети

– Разумеется, – снисходительно подтвердила Ольга. – Поэтому после твоего ухода дом сгорел дотла. Вместе с жучками, трупами, следами и прочими прелестями.

Она говорила так хладнокровно, что это разозлило Макарова.

– Да кто ты такая, черт бы тебя побрал? Ты как из комикса вылезла. Сверхчеловек, мать твою!

Ольга не отвечала долго, секунд пятнадцать, пристально глядя на Макарова с непроницаемым лицом, а потом сказала:

– Я – Механик.

Не то чтобы это признание шокировало Макарова. Он внутренне был готов услышать что-то подобное. Но все же ему понадобилась минута, чтобы это знание уложилось в его голове, не вызывая отторжения своей нереальностью.

– Ты… Механик? Тот киллер, в лаборатории… Он сказал, что так называли человека, который давал ему задания.

– Не только ему. «КамАЗ» на маршруте сегодня очень удачно притер легковушку. Не находишь?

– А запасной маршрут…

– … я тоже знала, – договорила за него Ольга. – В Комитете много бюрократии. Это облегчает работу.

– Кто ты? – повторил вопрос Макаров. – Зачем я тебе?

– Это очень непростой вопрос. Его стоит обсудить в другом месте и в другой обстановке. Хорошо бы без пистолета у моего лба.

– Мы обсудим его здесь и сейчас, – отрезал Макаров. – И пистолет мне совершенно не мешает.

– Что ты хочешь знать? – устало вздохнула Ольга.

– Все! Для начала – кто ты такая, какое отношение ты имеешь к проекту ЗД и что тебе от меня нужно.

Ольга на некоторое время ушла в себя, собираясь с мыслями. Даже лицо осунулось.

– Ты знаешь про интернат номер сорок семь, – сказала она, глядя куда-то в сторону. – Ты сам там учился.

Ствол в руке Макарова дрогнул.

– Ты тоже?

– Да.

– И… – Макаров непроизвольно сглотнул. – Ты меня знала? Там? Тогда?

Ольга отрицательно покачала головой.

– Я очень плохо помню, что там происходило. И почти не помню людей. Они копались в моих мозгах, они сделали из меня чудовище!

– Чудовище?

– Я обучалась по программе Механик. Профессор любил старые фильмы, а с фантазией у него было плохо.

– Кино про наемного убийцу?

– Да, с Бронсоном. Потом еще пересняли и сделали какую-то дичь.

– Так ты наемный убийца?

– Это слишком простая формулировка. Я – специалист по силовому решению проблем. Я могу пойти на базу ОМОНа и перебить всю дежурную смену карандашом. Я могу украсть то, что спрятано за семью замками. Что-то подслушать. Отравить. Запугать. Вырвать информацию из любого фанатика. Угнать машину. Уйти от погони или, наоборот, догнать кого-нибудь. Найти кого угодно и что угодно.

– Ниндзя.

– Ну, пусть так. А главное, Витя, – Ольга остро посмотрела на Макарова, – они выжгли мне сердце.

Макаров недоуменно поднял бровь.

– Я, Витя, могу убить котенка, сломать руку маленькой девочке, чтобы разговорить ее отца. Могу украсть последние деньги у старика. Я могу сделать все, чтобы достичь цели. Вообще все. Они сломали во мне все барьеры. Они выжгли мне сердце! Я не чувствую ничего. Ничего!

– Но сейчас ты в ярости. Значит, что-то ты чувствуешь?

Ольга замолчала. Она на секунду вышла из себя. Вряд ли это ей понравилось.

– В интернате готовили детей-убийц? – спросил Виктор, чувствуя, как холод растекается в груди.

Ольга помотала головой.

– Нет. Там было много разных программ. Тебе же Данишевич это говорил. Механик – только одна из них. Ты явно по ней не проходил.

– Расскажи мне про интернат.

Ольга горько усмехнулась.

– Я почти ничего не помню. Какие-то смутные обрывки. Они здорово покопались в моей голове. Четкие воспоминания начинаются с того времени, когда мне было уже семнадцать лет.

В противоположном конце аллеи появилась машина, остановилась у обочины. Из нее никто не вышел. Ольга сидела спиной к лобовому стеклу и не видела ее. Виктор чуть напрягся, но ничего не происходило. Возможно, влюбленная парочка нашла тихое место, чтобы нацеловаться всласть.

– И в семнадцать у тебя был выпускной экзамен по убийству людей?

– Очень смешно. Нет, в семнадцать я поступила в аспирантуру наемных убийц. Углубленное изучение предметов и защита кандидатской.

– Ну ладно, ты стала сама по себе живым оружием. Но на тебя работали киллеры серьезного уровня. Этот, на стройке, уверял, что его сам Солоник обучал.

– У людей на проекте очень серьезный ресурс. Я просто им воспользовалась, – усмехнулась Ольга.

Макаров понял, что начинает терять нить, и постарался ее вернуть.

– У тебя какие-то счеты с проектом?

– Они украли мою жизнь. Теперь я заберу их жизни. И верну брата.

– Брата?

– Мой младший брат. Он тоже учился в интернате. Нас разлучили, чтобы держать меня на поводке. В моем случае у них что-то пошло не так. Я была лучшим Механиком. Но они не могли меня приручить. Сделать из меня послушного пса. Поэтому им понадобился для меня строгий ошейник. И они совершили самый глупый поступок в своей жизни. Они решили, что меня можно держать на цепи, если я буду бояться за единственное, что оставалось в моей жизни. За брата.

– Он заложник?

– Он у них. Я сбежала. И теперь я должна найти их и брата. Я должна его освободить.

– А зачем тебе все эти ученые? Если ты оттуда сбежала, то могла бы туда же и прийти.