Злые люди и как они расплачиваются за свое зло

Андрей Ду-ов, 1952 года рождения: «Когда мне было двадцать пять лет, я работал в сезонной ремонтно-строительной бригаде по договору. Нас называли «сдельщиками», потому что наш заработок зависел от объема сделанной работы. Прорыли большую траншею – заработали по сто рублей, а прорыли маленькую – положили в карман только тридцать. Естественно, мы стремились как можно больше работать, чтобы больше зарабатывать.

В бригаде нас было восемь человек, все как один не лентяи, однако никто из нас не любил работу ради работы. Мы хотели набить карманы деньгами и только о них и думали, только о них и вздыхали. Я, например, копил деньги, чтобы построить дом и жениться. В своих мечтах я, как мог, приукрашивал свою жизнь, но все, о чем я грезил, требовало больших денежных средств. Дом, гараж, личный автомобиль, мотоцикл – на это требовались тысячи рублей. Я был первым «мечтателем» в бригаде. Ведь это очень приятно – думать о своей будущей жизни в положительном смысле.

Все мы мечтали. Это помогало нам работать и поддерживать хорошее настроение. Находиться не в лучшем настроении приходилось редко. Иногда кто-то огорчался из-за мелкой травмы, а на кого-то действовал продолжительный, по двое суток, дождь, но стоило подумать о главном интересе в нашем деле – о деньгах, тут же становилось радостнее.

Что за люди были мои товарищи? Самые обыкновенные. О каждом из нас можно было сказать: «Не лишен чувства юмора и наблюдательности». Мы шутили и делились сведениями и учились друг у друга практичности. Как все мужчины в то время ценили табак и выпивку, но вино и водку пили нечасто. «Баловались» лишь пивом, и только вечером, после работы. Идея обогащения, которая позвала всех нас в эту бригаду, была словно наша мама – зорко следила за тем, чтобы мы не ударились в пьянство и вообще не распоясались.

Мы не ссорились и даже не обменивались насмешками. Поэтому нам было легко. Кроме того, мы выручали друг друга. Если кто-то собирался поступить неосмотрительно, ему сразу говорили об этом. Ведь совершенно незачем допускать, чтобы твой товарищ промахнулся или оступился в каком-нибудь деле. Иначе ему будет плохо, верно? А когда человеку плохо и он страдает, это его состояние так или иначе будет влиять на всю бригаду. Уныние в работе – вещь ненужная.

Мы ездили по области, рыли, копали, строили, прокладывали, осушали, и чувствовали себя неплохо, поскольку к нам текли денежки. Вдобавок наше спокойствие обеспечивали дружеские отношения. Но однажды в бригаде появился девятый работник, и все изменилось. Стало нехорошо. Стало скверно. Можно сказать, стало невыносимо.

Потому что этот человек, о котором я говорю, был злой.

Его звали Павел В. У него были густые волосы, а еще он носил бороду. Бороды тогда не были в моде, модными считались только небольшие бакенбарды. Но мы отнеслись к этому просто: твое дело, если не хочешь бриться. Ходи как Робинзон, нам все равно.

И к нашему удивлению, мы ошиблись. Мы почему-то считали, что человек с бородой обязательно добрый. Но куда там! Павел В. не имел с добротой ничего общего. Как луна и бульдозер.

Это был дрянной субъект. Я до сих пор не могу понять, откуда в человеке может быть столько дряни. Мне доводилось видеть разных людей – угрюмых и молчаливых, легкомысленных и недалеких, до крайности глупых, суетливых, неугомонных. Я встречал моралистов, читающих нравоучения. Видел умных и хорошо образованных. Мне попадались люди, которые мечтали стать морскими пиратами и жалели, что нынче не та эпоха, не шестнадцатый-семнадцатый век. Но такие, как Павел П., мне не встречались.

Когда он находился рядом, единственное, чего оставалось желать, это – чтобы он провалился под землю и там сгинул.

В первый же час, как только этот Павел П. появился в бригаде, мы почувствовали, как изменилась моральная атмосфера. Она перестала быть легкой. Из нее исчезла безмятежность.

Первым пострадал самый молодой наш работник, двадцатилетний Степан. В тот день, когда появился Павел В., Степа проснулся раньше всех и отправился к местному почтальону – продиктовать телеграмму. Но оказалось, что почтальон еще засветло уехал на рыбалку. Мы жили в избушке на окраине деревни. Собрались завтракать, и тут приходит расстроенный Степа и рассказывает: «Опоздал!»

Я сказал: «Ничего, Степа, не расстраивайся». Сказал это тихим, обыкновенным голосом. А Павел В. почти заорал: «Плохо бегаешь, сосунок! Или ты, наверное, полз на брюхе?»

И он некрасиво засмеялся.

Мы поглядели на новичка. Он злобно ухмылялся. Из-за бороды эта ухмылка показалась нам зловещей.

Неожиданно он стал говорить Степану ужасные вещи: «Ты просто дурак, парень, вот и все. Нужно учить таких, как этот почтальон. Когда он вернется, дай ему в морду. А если у него есть сын, дай в морду и сыну. Чтобы впредь неповадно было уезжать куда-либо, не предупредив об этом заранее. Взялся быть почтальоном – сиди как привязанный! Никаких рыбалок. Верно я говорю, сосунок?»

В каждом движении Павла В. таилась агрессия.

Степан слушал его молча. Было видно, что он боится возражать.