Злые ветра Запада (СИ)

Таких странно разрезанных, огромных провалов густой черноты вместо глаз - не бывает. Не бывает такого алебастра, твердого, гладкого и блестящего даже на вид, вместо кожи. Мускулы и суставы не могут гнуться так странно, а двигаться так, как двигалась женщина, человек просто не способен.

Монахиня, изогнувшись, уползла назад. А Дуайт, косившийся в ее сторону, покосился и на Морриса. Потому как у того из кобуры торчала рукоять револьвера.

- Ну, вот это мне нравится. Если не твой дружок, так ты окажешься мне кстати. - Синий Волк подошел к Моррису. - А Желтый Джек принимает всех. Если принимают его, смекаешь?

- Ты давно умер, и воняешь. - Командор пошевелился. - Как и Джек, которого никогда не было. А если и был, так тоже давно превратился в смрадную кучу гнили.

- Удивил, - индеец хмыкнул, - разве что я могу, конечно, и пованивать. Только я жив и буду жить дальше. А ты сейчас сдохнешь. И страшно сдохнешь, это я тебе обещаю. А потом воскреснешь, да-да. Страшно?

Дуайту хватило света и ума, чтобы понять - страшно.

Синий Волк встал, вновь выхватив свой нож. И достав, просто и буднично, откуда-то из внутреннего кармана тертой джинсовой курточки небольшую банку с плотно притертой металлической крышкой. Внутри нее что-то шевелилось.

Синий Волк подошел к командору. Поставил склянку на стул, стоящий рядом и потянулся к священнику. Сразу и одновременно случилось немногое. Но именно это и определило все дальнейшее.

Всеми забытая святая сестра оказалась рядом с Дуайтом. Одновременно она сделал две вещи: вытащила из его правой руки длинную стальную иглу и вложила в ожившие пальцы револьвер Морриса.

Ее преобразившаяся компаньонка вытекла из темноты, скользнув к ним и выбросив длинный черный язык с острыми шипами на конце.

Реакция Дуайта оказалась быстрее. На нее хватило двух выстрелом, боеприпасы Моррис заряжал просто убойные. 'Дум-дум' разворотили обратившейся голову.

Уже освобожденный полностью, Дуайт развернулся к командору. И оторопел.

Синий Волк, нагнувшийся к священнику, дергался всем телом. Вместе с командором. Жара Дуайт не ощущал, но два давних врага горели, на глазах обугливаясь. Цепи, удерживавшие крепыша с крестами на наплечниках, теперь крепко связывали обоих.

Командор повернул к ним почерневшее лицо, и что-то просипел. Что именно - Дуайт не разобрал. Застывшие груды пепла не разговаривают.

- Твою мать, что это было? - Моррис сел. - А?

- Сила Господа нашего. - Монахиня села рядом. - И вера в него.

Дуайт порадовался нескольким вещам. И самая главная оказалась в том, что они оба, и он сам, и Моррис, помнили пароль.

Оружие священника Моррис хотел оставить себе, но Дуайт не позволил. И 'проповедник' спрятался в глухом бронированном фургоне Церкви вместе с сестрой Агатой, переданной братьям погибшего командора.

Pt 3: Carpe noctem, baby.

'Во грехе рожденные - да не очистятся.

И будут таковыми до суда Господня.

Чтобы помочь Отцу нашему -

Сейчас чисти землю от скверны'

'Новый Тестамент', ст. 'Зло'.

Преподобный Джосайа из Тако

Ночь накатила на форт как обычно - сразу и внезапно. Темнота сгустилась, приобрела форму и цвет, окутывая дома и стены. Дуайт и командор Марк выбрались из салуна в час шакала. Сами шакалы подтверждали это за стенами, крайне тоскливо и заунывно.

- Сукины дети... - Марк поправил перевязь.

- Как точно подмечено, - хмыкнул Дуайт, - и впрямь, сукины ж дети.

Марк остановился, начав насвистывать мотивчик. Прилипчивая, как паучья нить, 'Крошка', звучала в его исполнении сказочно хорошо. Дуайт покачал головой, одобрительно хмыкнул.

- Так а почему нам стоило не пить?

- Сейчас объясню. - Командор покосился на распахнувшуюся дверь. - Сущее наказание Божье...

Наказанье, переодевшееся в клетчатое платье и куртку с бахромой, глотнула прямо из бутыли и подмигнула.

- Ну, мальчики, пойдемте погуляем? - Мойра задорно улыбнулась командору, и прижалась к плечу Дуайта. - Вы же не откажете в компании женщине? Тем более, молодой, одинокой и явно нуждающейся в защите настоящих мужчин?

Марк вздохнул, приглашающе махнув перед собой рукой. Гулять в форте особо не разгуляешься, но и поговорить в салуне не поговоришь. Дуайт его вполне понимал. Но вот компания официантки явно лишняя. Но что поделать, если командор не против?

- А я наполовину еврейка! - радостно сообщила Мойра. - А наполовину - навахо.

Под ногами хрустел вездесущий песок. Спрятаться от него порой не получалось даже в двухэтажной конуре, считающейся у Дуайта за дом. Песок постоянно оказывался повсюду. Даже в конском волосе помазка для бритья. Очень неприятно.

- Как вы себе чувствуете, падре? - Дуайт хотел спросить его раньше, не все не получалось.

- Не стоит называть меня падре. И отцом не стоит. А взамен... - Марк поморщился. - Перестану называть вас солдатами.

- Почему не стоит называть падре?

Марк пожал плечами:

- Каждому свое, а мексиканцы очень ревнивы.

- О кей.

- Знаешь, капрал, мне очень хочется, чтобы твой экипаж относился ко мне проще. У меня есть имя, ты же знаешь. И я, Дуайт, очень прошу тебя обращаться ко мне на ты.

- О кей. Мойра, тебе не многовато будет целой пинты?