Злые земли

- Нет, девочка. Все, чего я хочу, - это понимания. Ты - моя единственная родственница. Все, что я создам, будет принадлежать тебе, включая всю честь, которую я смогу придать своему имени. Если можно сказать, что я ограбил твою мать, тогда я ограбил и тебя. А теперь я смогу исправить зло. Вот почему мне хочется, чтобы ты осталась здесь.

"Так вы хотите умиротворить свою совесть!" Эта мысль обожгла ее, ей хотелось выпалить эти слова прямо ему в лицо, но она не могла заставить себя. Не могла, когда он стоял здесь, похожий на грустного и безобидного медведя. И в то же время она не могла сказать себе с уверенностью, что знает его по-настоящему, а вот это-то ей и было нужно. Еще два года назад она надеялась как следует узнать его, но то посещение было слишком коротким. И все же желание это было слишком настоятельным, оно и привело ее опять сюда, за много миль.

Он отвернулся и смотрел в окно, сложив руки за спиной. Она тоже встала.

- Я останусь, - сказала она. - Но должна честно предупредить: я буду наблюдать за вами. Я думаю, что имею право потребовать доказательств вашей честности.

И тут она заметила его лицо, отраженное в стекле. В это мгновение оно показалось ей озлобленным - или это просто естественное напряжение губ, вызванное ее резкостью?.. Когда он повернулся, его взгляд был сердит, но без угрозы.

- Что ж, это честно, - сказал он. - Может быть, большего я и не заслуживаю... - Он двинулся к задней двери. - У меня есть работа. Наверное, ты тоже захочешь что-то делать, так мне кажется. Ты сможешь учить детей в школе, когда я все подготовлю.

Он вышел, а она прислонилась к стене. Учить в школе? Стать, как и все вокруг, орудием в его руках? Но эгоистичные люди не строят школ. Она не может пока прийти к тому или иному суждению, поэтому не должна судить. Пока нет. Но она чувствовала себя так" будто только что вырвалась из жестокой битвы, и не была уверена, что осталась победительницей. Она ощущала, что затраченные усилия ослабили ее.

Немного погодя она вышла во двор.

Фрум уезжал, а с ним еще двое людей. Их лошади шли шагом на северо-запад. Фрум выглядел в седле неуклюже. Элизабет проводила его взглядом, а потом огляделась вокруг, пытаясь ощутить, что приехала домой. Но спальный барак теперь стал больше, появилось несколько новых строений, так что ранчо "Длинная Девятка" напомнило ей человека, которого она знала когда-то в детстве и который внезапно вырос и стал каким-то чужим. Нет, изменения были даже больше: изменилась атмосфера этого места. Здесь слишком спокойно - какое-то мертвое спокойствие. Кое-кто из работников болтался возле барака, что-то делалось у кораля, но каждый, казалось, говорил тихо и ступал тихо...

По двору прошел Скоггинз, и она с ним поздоровалась. Он выглядел усталым.

- Олли, вы не могли бы оседлать мне лошадь? - спросила она, - Какую-нибудь поспокойнее. Я давно не ездила верхом.

- Куда вы поедете?

- В сторону ранчо Латчера.

- По-моему, лучше не надо, Элизабет.

- Почему?

Он помедлил в нерешительности, потом с трудом проговорил:

- Неприятность, о которой мы говорили, началась прошлой ночью. Ребята поймали вора - угонщика скота - и повесили его. Они хотели оставить его болтаться в петле, как предупреждение всем прочим. Но Фрума это не устроило. Он решил снять его и похоронить, как подобает.

Что-то поразило ее, как удар кулака. Действительность, о которой пытался рассказать ей Джесс Лаудон, - вот она здесь, ею заполнен этот мир. Она смотрела на Скоггинза и злилась на него, ей надо было излить на кого-то свой гнев. Что, не мог он найти способа рассказать ей об этом помягче? Но когда она разглядела тревогу в его лице, то поняла, что он произнес единственные слова, которые смог осилить.

А Скоггинз продолжал почти умоляюще:

- Вы не понимаете. Это была необходимость.

- Я все же хочу поездить верхом, - сказала она. - Олли, я должна выбраться на волю, туда, где я смогу подумать.

- Тогда пусть лучше с вами поедет кто-нибудь из ребят.

- Джесс Лаудон?

Скоггинз пожал плечами.

- Он куда-то выехал ночью. И еще не вернулся.

- Ночью? Но ведь было уже так поздно!

Скоггинз кивнул.

- Я знаю. Непонятно как-то. А может и нет... Человек, которого повесили, он был из бедлендеров - бандитов Айдахо-Джека Айвза. Понимаете, в этих местах человек должен быть или по одну сторону изгороди, или по другую. Но раньше этот парень занимался охотой на бизонов. В одной компании со старым Айком Никобаром и Джессом. Они были очень близкие приятели, Джесс и Джо Максуин...

Элизабет покачала головой. Прозвучало имя - и абстрактный покойник превратился в человека. Теперь она вдруг задумалась; был он толстый или худой, веселый или грустный, кто были его родители... Но на самом-то деле она думала о Лаудоне, который дружил с этим погибшим человеком. Странно, как мельчают твои собственные печали, когда видишь еще чье-то горе. Она сказала:

- Я поеду одна. Если кто-нибудь покажется, удеру домой.

Он повернул к коралю.

- Не знаю, как мистер Фрум на это посмотрит... - Но все же оседлал ей маленькую пегую лошадку, резвую с виду, и принес пару шпор.