Змеесос

денежный шорох, соленый шок, холостая слизьна кончике любвистекал внутрь себя как использованная сольстонал степью близостью медленной здесьвознесенной с тобойонабутылка, тринк, невеста, кольцо номер семь, готовая быть быть быть быть быть быть быть быть быть быть быть бытьс ним

Как Хозяйка смысла лошадь лесов цвет цветов кома меня

Соун стал МЭЛЗом и ДЭЗом И когда он начал ее ебать, что-то произошло.

– Я прошу тебя… Я.

Нечто абсолютное передалось от нее ему. Миша почувствовал жуткую, ниспровергающую что-то основное, силу, идущую прямо по их нынешней связке. Он пытался не понимать это, пытался прекратить и остановить свою любовь, но все было напрасно.

Словно из него что-то начало выходить… Словно из него что-то ушло… Словно из него ушло его «Я»…

– Что будет моим возвращением? – сказал он, посмотрев внутрь себя. – Любовь так же приятна, как и все.

Он закрыл свои глаза и перестал ощущать предел. Что-то наступило, лиловый свет смешался с любовным светом, и Миша Оно прекратил свое существование.

Артем Коваленко родился, Яковлев умер. От жалости к высшим богам умер Иаковлев.

Миша Оно проснулся утром в своей комнате, на стенах которой сияло отраженное солнце. Когда-то он был рожден и появился тут, вместе с характерной красной звездочкой на левом виске, которая давала ему подлинное бессмертие и шанс стать великим. Бесчисленные воспоминания о прошлом и настоящем тут же нахлынули на него во всем своем информативном блеске, вызывая его к жизни и действию.

Год назад или вчера? Он помнил.

Он захотел кофе; сел в своей кровати, отбросив одеяло, как ненужный более предмет, и стал наслаждаться памятью о собственных любовных похождениях, которая заставляла его чувствовать приятное счастье. Он гордо смотрел вниз на свою мужскую грудь, вспоминая любовь и поцелуи, совершенные им недавно, и желая вечных повторений всего того, что случилось, и, может быть, чего-нибудь еще.

– Но где же она, где? – вдруг воскликнул Миша Оно, озираясь в кровати. – Где моя дама, девочка? Почему она не поздравляет меня с новым утром, почему она не ласкает меня в солнечном свете, почему она не журчит нежными омовениями в моей ванной, почему она не приносит мне кофе, который я ужасно хочу!?

На кухне не было ничего слышно, так же как и повсюду; не было приятной любимой в фартуке, с кофейной чашечкой в руке; никого здесь не было, кроме одиночества и стоящих шкафов; и Мише стало грустно. Он повернул голову налево и увидел записку, лежащую на подушке.

«Добро пожаловать в новый мир.

Ухожу по делам. Я найду тебя.

Целую. А.»

– Безобразие, – крикнул Миша Оно, отшвыривая записку прочь. – Можно было написать, какой я прекрасный любовник, замечательный человек, гениальный парень, великий деятель искусства… Как она меня любит, страдает, ждет, умирает, не может… (Какже чешется левая ягодица!) Как она приглашает меня на обед в экзотический ресторан. Как она сходит с ума… Тьфу! Интересно, каким образом она меня найдет? Фиг с ней, я займусь другим. (Как же чешется!)

Миша вскочил с кровати, начал прыгать и чесать свою задницу. Она чесалась очень сильно. Потом, обратив взгляд на живот, он вдруг увидел множество мелких лиловых прыщей с желтой головкой. Они не чесались и не болели; он осторожно тронул пальцем один из них и не ощутил ничего; понюхал палец и в ужасе упал куда-то на пол, поскольку пахло чем-то ужасным.

«Что же это?» – остолбенело подумал Оно, не понимая происходящего. Тут стал звонить телефон, и Миша поднял трубку.

– Привет, друг! – сказал ему дружеский голос. – Поздравляю тебя с прибытием в новый день! Как дела?

– Прекрасно, – воодушевленно сказал Миша, не помня, кто это. – У меня сегодня была гениальная девушка…

– Хороша?

– Замечательна! Это любовь, это все. Послушай, ты не знаешь, отчего может так сильно чесаться левая ягодица?

– А лиловых прыщиков на животике у тебя случайно нет? – насмешливо спросил друг.

– Есть, – сокрушенно ответил Миша.

– Поздравляю. Это «копец». Твоя любовь заразила тебя «копцом».

– Какой еще «копец»?

– Это страшная болезнь, – торжественно сказал друг. – Ты хочешь лечиться или хочешь сдохнуть в мучениях?

– Я не знаю… – начал свое размышление Миша. – Я не был готов… Это так неожиданно… А что будет?..

– По-моему, если я правильно помню, окончательная смерть наступает где-то лет через шесть… Сперва отваливается левое ухо… Потом вырастает одиннадцатый палец… Из пупка… Потом, кажется, наступает жуяйция…

– Жуяйция?

– Именно! Это такая стадия. Больше всего на свете хочешь жевать яйца… Потом…

– Извини, друг, – сказал Миша Оно. – Откуда ты все это так хорошо знаешь?