Змеесос

– Вы хотите, чтобы я узнал? – воскликнул Миша, выставляя вперед левую ногу. – Вы желаете, чтобы я понял? Чтобы я был? Чтобы я стал? Чтобы я стал здесь?

Это место казалось буквально наводненным книгами, которые заполняли собой все внутреннее пространство стоящих шкафов; и их страницы были белыми и почти желтыми; и цвет их обложек мог быть любым. Сидящий человек за столом повернул свою голову в другую сторону и положил ладонь на оранжевый стол.

– Да? – умоляюще произнес Миша Оно, протягивая руку. – Вы мне скажете? Вы дадите знак? Напутствуете? Я жду и внемлю.

– Ты хочешь читать? – твердо спросил человек, не вставая.

– Я хочу это, – сказал Оно.

– Ты знаешь? – спросил человек.

– Я не помню, – ответил Оно.

– Достаточно, – величественно сказал человек, поднимая вверх свою правую руку с выставленными тремя пальцами. – Видишь?

– Я вижу! – воскликнул Миша.

– Знаешь?

– Я не помню, – ответил Оно.

– Великолепно, – вдруг радостно произнес человек. – Тебе ничего не нужно. Иди отсюда.

– Постойте, – сказал Миша. – Как же так, мне ведь скучно и грустно! Я лечу «копец», мне нечего делать, я хочу что-нибудь прочесть, я уже заинтересовался Антониной Коваленко, а вы меня прогоняете!.. Как вам не стыдно? Вы – библиотекарь?

– Книжник, – согласился человек. – Но ведь ты достиг. Зачем тебе?

– Но ведь ничего не случится, – убежденно проговорил Миша. – Я хочу так провести этот период своего времени.

Человек задумался, потом дружелюбно сказал:

– Садись, ты, кажется, прав. Меня зовут Артем Яковлев. Что ты хочешь прочесть, посетитель?

– Коваленко! – крикнул Миша, садясь в синее кресло.

– Но ведь это общеизвестно. Хотя давно ее уже не берут, не смотрят, не читают… Зачем?

– Я не помню ее, я не знаю ее, я не знаю весь этот мир.

– Весь наш мир?

– Весь ваш мир.

– Чудесно! – вдруг дико обрадовался Яковлев и начал громко смеяться, бить себя руками по ляжкам, стучать ногами и икать. – Ты действительно не знаешь? Ах, ты же действительно не помнишь. А как же школа, детство, скрип пола под учительницей, нестерпимая скука уроков и перемен? А институт, собирание марок, кутежи и беседы? Ладно, я изложу нашу историю и идеологию перед твоим чтением. Хочешь?

– Я слушаю так внимательно, как будто это – главная тайна, – серьезно сказал Миша и уселся поудобнее.