Змеесос

– А может быть, это вранье? – спросил Миша Оно.

– Тихо, болван, как ты можешь такое говорить! – крикнул Яковлев, испуганно смотря по сторонам. – Это нельзя, это все. Да здравствует Коваленко!!!

– Да здравствует, – сказал Миша Оно. – Но я не помню. Дайте мне почитать «Книгу книг книг».

– Хорошо, только больше не говори гадостей, – успокоившись, произнес Яковлев, вставая со своего места.

Он сделал знак рукой и пошел вперед, куда-то вглубь комнаты, между полок с книгами, которые могли быть комментариями к трактату или к афоризму, а может быть, чем-нибудь еще. Миша Оно следовал за ним, соединив свои руки сзади и не смотря на книги. Артем свернул налево, прошел еще немного и остановился у стены.

– Здесь, – сказал он значительно, указывая пальцем на стену.

– Что? – спросил Миша, останавливаясь.

– Это, – сказал Артем и ткнул своим пальцем в центр этой стены. Образовался некий проем, словно открывшаяся дверь; и там, внутри, была полутемная красная комната с большим лиловым шкафом, а около шкафа висела огромная порнографическая картина, где был нарисован любовный акт между каким-то черноволосым небритым мужчиной и сияющей красивой девушкой с белым лицом.

– Что это? – спросил Миша Оно, указав на картину.

– То есть как что?! Это своего рода икона, изображающая историческое событие, когда Антонина Коваленко впервые выделила чувство «я». В каждой святой комнате висит похожая картина. Мы чтим нашу память!

– Понятно, – сказал Миша, подходя к центру комнаты.

– Садитесь здесь, – заботливо проговорил Артем Яковлев, показывая Мише оранжевый стол и зеленый стул в углу и зажигая уютную настольную лампу с красным абажуром.

Миша сел туда, где ему показали, и стал ждать. Артем подошел к шкафу, достал большую черную книгу с желтым корешком и бережно положил ее перед Оно.

– Я приглашаю вас и покидаю вас, – сказал Артем торжественно. – Читайте, существуйте и смотрите. Быть может, вы создадите свою тайну, приблизив настоящее, как весь мир? Прощайте, мой ученик, подумайте о своей миссии, ибо она высока. Вы знаете все о себе, ведь вы есть… Впрочем, это сложно. Вы должны вернуться в отеческое лоно, вы должны убивать по-настоящему, вы должны выполнить свою цель. Ведь что есть ваше возвращение, ваша любовь? Мандустра, милый мой, пока. Да здравствует Коваленко!

– До свидания, – ответил Миша Оно, сжимая книгу обеими руками.

Артем Яковлев повернулся кругом и вышел вон отсюда. Оно сидел здесь, чтобы воспринимать. Он осторожно открыл книгу, проведя большим пальцем по ее изгибу между двух страниц. Он перестал думать и стал читать.

(«Книга книг книг») «Истина здесь»

Трактат о мандустре

……………………………………………………………………………

§ Я думала: хорош мир или плох, а он никакой. Только Концепция творит из него Нечто.

§ Хаос, как первосостояние, есть эманация Ничто. Но акт творения никогда не кончается, а происходит каждую микроединицу времени в каждом Существующем.

……………………………………………………………………………

§…Хаос усмирен, он рождает бесконечное число равных и цельных Миров. Плюрализм сменяет релятивизм.

§ Я не вижу единства; я вижу многообразие!

§ О, эти гениальные миры!.. Они любые; есть мир Бога, есть мир табуретки, есть мир розовой доброй змеи! Все есть, все абсолютно, все одновременно, я люблю это все.

……………………………………………………………………………

§ Имя – начало реальности. Назвать значит создать. Имена разделили единую предреальность и творят каждый феномен. Так возникло все, что есть здесь.

§ Противники не соединяются даже в конце, противоречия не сходятся, каждая идея ведет к своему идеальному миру.

§ Есть только одна достойная задача: достичь возможности бесконечного развития. Все слишком понятно; тайны нужно не раскрывать, а придумывать; твори, а не достигай! Спасается тот, кто следует; становится тот, кто творит.

……………………………………………………………………………

§…и я остановилась там. Зеленые листья были рядом; ветви благоухали запахом цветов, и сияло солнце, но было ужасно. Ничего не было для меня; предметы словно переходили один в другой, не существуя. Я посмотрела на свое тело – оно было частью Всего, и мой ум воспринимал это, являясь тем же самым. Где я? Из мира как будто убрали его суть, его прелесть, его восторг. Или этого не было? Все состоит из одних микрочастиц – тогда чем отличаюсь я от зеленой каракатицы в кармане Афанасия Чая? Я срываю цветок; он так конкретен и лилов – но ведь в нем должно быть что-то еще, какая-то его личная сущность; и не его идея, как цветка, как растения, о чем спорили у Платона, а его собственная высшая суть в этот миг сейчас. А вдруг это есть? Если нет – то это было, это бывает, это может быть. Это, пронизывающее все, сотворяющее многообразие и конкретность, оживляющий дух Бытия… Я вышла из рощи, я говорила вслух. Это есть? Этот предел мига, суть случайного? Я не знаю – сказала я громко. Я буду знать. Это называется мандустрой…

……………………………………………………………………………

§ Мандустра есть сущность процесса превращения акциденции в субстанцию, если этот процесс происходит.