Змеевы земли: Слово о Мечиславе и брате его (СИ)

Мечислав ухмыльнулся: поняв, что в такой позе говорить неудобно, сотник приподнял брови, положил сцепленные руки на стол. Тверд вальяжно отхлебнул медовухи, жутко дорогой в этих краях, поджал губы, словно разговор ему был неприятен, вздохнул:

— Домой мы, конечно, хотим. Но есть три препятствия.

— Назовите их. Возможно, нам удастся что-то придумать.

— Кому — «нам»? — саркастически поднял бровь Мечислав?

Сотник пожал плечами:

— Мне и вам, мне и другим торговцам, нам с вами и — моим товарищам. Вы же не считаете, что я предлагаю это от себя лично?

— А от кого?

— Я же сказал. Четвертак стал для нас слишком дорог. Мало того, что он не выполняет условий, так вдобавок решил, что его княжество слишком мало, и начал собирать армию для расширения кряжицких земель. Мы, торговцы, прибегаем к войне в самом крайнем случае, когда уверены, что затраты перекроются выгодой.

— А так бывает?

— Бывает. К примеру, если бы Четвертак взял Озёрск приступом, с условием, что его князь подпишет с нами договор, но при этом останется князем, это принесло бы прибыль.

— Как с Дмитровым? — догадался Мечислав.

— Как с Дмитровым. Но Четвертак собирается присоединить Блотин к себе. А это — бунты, разбойники, усмирение бояр, смута на долгие годы. Мы не сможем проводить караваны по этим землям, значит — не будем давать деньги на такое предприятие.

— А нам вы деньги давать будете?

— Будем. Вы наберёте наёмников, пройдёте через Озёрск и Блотин, заключите с ними договора.

— Договора? Теперь это так назывется?

— Назовите иначе, значения не имеет. Если Ульрих с Тихомиром учили вас только драться, вы мне не подходите.

— Это почему же?

— Мне нужен князь, а не бешеный медведь, ибо бешеный медведь сейчас сидит в Кряжиче и смотрит на соседей. Мы не собираемся менять одного на другого.

— Погодите-погодите, — Тверд выставил руки. — Это разумно, мы действительно не собираемся драться только ради того, чтобы лить кровь. Дмитров — доказательство. Мы даже раненых не добивали.

— Об этом я и говорю. Человеческая кровь слишком дорога для нас, чтобы лить её из-за чьих-то растущих аппетитов.

Сотник выжидающе посмотрел на братьев, те даже поёжились: пронзительные чёрные глаза казалось, копались в мозгах, искали в душе самое сокровенное. Тверд встряхнулся, поёжился. Надо что-то сказать, пока брат что-нибудь не ляпнул.

— Ну, с первым вопросом разобрались. Серебро Змеево племя нам даст.

— Даст.

— Второй вопрос такой: кем мы будем выглядеть, если зайдём домой с огнём и перебьём половину народу?

— Никем. Этот вопрос решён.

— Никогда не поверю, — подхватил Мечислав, — что Четвертак не выставит людей на стены.

— Повторяю — этот вопрос решён. Ваше дело: идти с юга, присоединить к Змеевым землям два княжества и выйти к Кряжичу… скажем… к следующему лету. Или к середине. Да. К середине лета.

— Это же полгода!

— Девять месяцев. Сейчас лишь середина осени. Вы собираете рать на юге, проходите Озёрск, Блотин, и — выходите к Кряжичу. Ещё вопросы?

Мечислав наклонился через стол, пристально посмотрел на сотника.

— Четвертака поддержали бояре.

— Он их обманул.

— А смерть отца?!

— Месть? Ты хочешь мести?

— Я хочу правды!

— Я сказал правду. Но если хочешь мести, дай им хотя бы высказаться. У вас хватает законов, чтобы наказать бояр за предательство.

Мечислав с сотником уставились друг на друга. Твердимир поглядывал на них, понял, что пауза затянулась, отхлебнул из кружки, бухнул ей о стол, от чего собеседники перестали играть в гляделки, повернулись в его сторону.

— Ну, хорошо. Интерес торговцев нам понятен. Скажи-ка мне вот что. Зачем всё это нам? Месть местью, она царапает, но это и всё.

— Тверд, как ты можешь?!

— Погоди, Меч! Ты старше, но сотник знает что-то ещё. И я хочу, чтобы он это сказал! Я не хочу играть вслепую, понимаешь?

— Да? — Мечислав осёкся, на миг задумался, сжал кулаки, опустил на стол и обратился к сотнику, — что скажешь, караванщик?

— Ещё я знаю, что Четвертак не прекратил покушения на вас. И что Тихомир с Ульрихом пока что пресекают исполнителей, стараясь, чтобы вы знали как можно меньше. А ещё я знаю, что Четвертак не остановится, и однажды, пока вы ещё не набрали достаточно сил, ударит открыто. Плюс к тому, я знаю, что единственный способ от этих покушений избавиться — ударить по нему первыми. Если бы не наше предложение, вы не могли бы напасть на него раньше, чем через три-четыре года. И Четвертак считает, что у него есть это время. Этого достаточно?

Братья переглянулись: за три года больше десятка покушений. Это только те, о которых они знают. Если верить сотнику.

— Да, — согласился Мечислав. — Четвертак действительно не остановится.

Доннер

Предутренняя сырость разбудила Мечислава лучше всяких петухов. Огляделся, вот шельма, перенесли в шатёр. Снаружи фыркали кони, перетаптывались. Князь вскочил, откинул полог. В утренних сумерках увидел воеводу с волхвом, запрягающих троих лошадей. Вторак гладил свою Звёздочку, успокаивал. Посмотрел на Мечислава, улыбнулся:

— Выспался?

— Зараза, ты.

— Не таись, говори в голос. Я воинам в похлёбку травки местные покрошил, успокаивающие.

— Тихомир, а ты?