Змеевы земли: Слово о Мечиславе и брате его (СИ)

— Ставь на стол, Брусничка. Ступай, воды принеси.

Мечислав проводил девушку взглядом.

— Дочь?

— Младшая. — Овчина с ревностью выгнул бровь. — Ты бы не на девок смотрел, князь.

Мечислав осмотрел людей, буркнул воеводе:

— Тихомир, ты бы посмотрел там, как люди разместились. Вторак, останься.

Тихомир сорвался из-за стола, словно и сам хотел посмотреть, как там воины, да ему всё князь с Втораком мешали. Огниво не сразу понял, что от его людей требуется, пришлось выгнать в глаза. Овчина некоторое время ел молча, что-то там себе надумывал. Наконец Мечислав не выдержал:

— Давай, старшина, не стесняйся. Вижу ведь, кошки у тебя на душе скребут.

— Скребут, князь. Ещё как скребут. Не такого мы от Змея Грома ожидали. Думали, он нам войско в защиту даст. А пришли…

— А пришли дети, верно? — Мечислав перебил, встретил тяжёлый взгляд.

— Верно. Нам еды не жаль, прокормим, коли вы на что годны, но вас же меньше сотни! — Ладонь сухо хлопнула по столу, дивная посуда отозвалась мелодичным звоном.

— Не кипятись, боярин.

— Я не боярин! Я — мастеровой! А вот бояр мне как раз-таки и не хватает. Там, на востоке, на границе со Степью пахари наши не разгибая спин урожай собирают. А их кочевники, будто оброком обложили. Гром обещал посуду нашу на запад продавать, если под его крыло встанем. Сотня его пришла, горшков целый караван погрузила и увезла. А взамен что? Отряд малый?

— Успокойся, мастеровой, — Мечислав сам начал закипать. — Моих людей не так много, как ты ожидал, но в бою люди проверенные, дело своё знают, хлеб не понапрасну жуют. Завтра пройдёмся по границе, посмотрим, где заставу удобнее ставить. Отобьёмся, слышишь?

— Да вы таким войском только разозлите степняков!

— А мы и не на пир их звать собрались!

Оба не заметили, как встали с лавок, кулаки упёрли в стол, смотрят исподлобья как лоси на гоне. Вторак прокашлялся, привлёк внимание.

— Нечего спорить. Воины Мечислава стоят своего хлеба. Правда, помощь ваша гончарная потребуется. Скажи, Овчина, карта у тебя есть?

Хозяин через силу успокоился, махнул рукой.

— На что вам карта? Глинища течёт на восток, впадает в пограничную реку. А там, на север, вверх по течению до гор, да на юг до Змеевой Долины, считай, тоже до гор. Всю границу — за неделю обскакать.

— А к Змею в гости степняки не ходят?

— А чего у него гостить? Землю он не пашет, серебро по торговым делам из города в город перевозит. Долина пуста.

— Добро, — вмешался Мечислав, — завтра всё узнаем. Молодцы твои восточные долго ещё будут хлеб собирать?

— Недели две, не меньше. Мы тут тоже не прохлаждаемся, надо глину на зиму заготовить.

— Да я видел, видел. Что если мои помогут с хлебом? Вместе быстрее справимся?

— Чтоб воин за серп взялся? Не видывал такого.

— Напрасно. Тихомир, воевода, вообще — пахарь.

— Ну, — Овчина обречённо почесал затылок, — хоть с этим помогите.

Покинув гостевую избу, Мечислав с Втораком спустились во внутренний двор. Князь осматривал разморенных ужином воинов, волхв остановился чуть сзади, шепнул:

— Почему о подмоге от Грома не сказал?

— Волхв, — так же тихо ответил Мечислав не поворачивая головы, — вот где-то ты — мудрец, а где-то — дурак дураком. Да скажи я ему о войске, что Змей сейчас по всем землям нам собирает, нас бы за людей не считали.

— Почему?

— А потому. Мол, мы так, передовой отряд, посланный на убой.

— А это не так?

— Может и так. Да только я и сам жить хочу, и людей сберечь желаю. А потому…

Князь замолчал, задумался. Волхв не торопил.

— А потому, мы будем делать всё так, словно никакой подмоги нам вовек не дождаться. Иначе эти гончары ноги об нас вытирать начнут.

***

Вторак снова решил остаться в городище, а князь с восходом солнца растолкал свою неполную сотню и после недолгих сборов отправился в путь. Шли по правому берегу Глинищи, Овчина сказал — так удобнее, тропинка натоптана. Оказалось, что тропинкой глава города назвал вполне приличную накатанную дорогу, по ней с низовий реки пахари привозили зерно. Даже в две лошади вполне спокойно можно идти.

Овчина обещал, что до пограничной реки можно добраться за два-три перехода. К полудню Мечислав понял, насколько неспешна жизнь в этих местах. На волах, с гружёными телегами — возможно и два, и даже — три. А налегке, в галопе по такой дороге первые возделанные поля начали появляться ещё до полудня. Хутор там, хутор тут, сады, пшеница, репа, стада коров. На левом берегу меньше, может быть от того, что он ниже, доступнее для степняков, но даже так понятно — земли ещё не истощены земледелием. Мечислав смотрел по сторонам, вдыхал запахи трав, любовался работой хуторян, цокал, качал головой, хмыкал, наконец, не выдержал.

— Неудивительно, что степняки оброчили крестьян, удивительно, что не пожгли тут всё.

— Зачем резать курочку Рябу? — ответил Тихомир. — В день по яичку и тебе хорошо, и курочке не накладно.

— Так может быть, их степняки под защиту взяли?

— Приедем, узнаем.

Узнать довелось через привал. Забираясь на приличный холм, учуяли запах гари, перевели лошадей на шаг и тут Огниво, возглавивший передовой отряд, присвистнул с таким удивлением, что остальные невольно застыли.