Змеи и лестницы

– Не кого-то конкретно, – Батов понизил голос и снова прибегнул к эвфемизму. – Гостьей отеля. Ну, вы понимаете… Иногда солидным людям приятно побыть в компании хорошеньких девушек.

– Это называется бордель? – так же шепотом спросил Вересень.

– Это называется эскорт-услуги. Вещь довольно обычная, – бармен подмигнул Вересню, и это могло означать только одно: «ну, что ты из себя целку корчишь, старичок? Все мы – взрослые люди, не первый день на свете живем, понимаем, что к чему». Раскручивать историю с эскорт-услугами совершенно бессмысленно. Это и впрямь обычная и часто практикуемая вещь, а – в случае с отелем «Викинг» – еще и защищенная от несанкционированных посягательств на самых верхах. Так что – лучше заткнуться и промолчать.

НЕ РАЗГОВАРИВАЙТЕ В КЛАССЕ!

– Так что же произошло с той девушкой, Кристиной?

– Несчастный случай. Выпала из окна три недели назад.

Никакой видимой связи девицы с Вернером не просматривалось, но Вересень насторожился.

– И каковы подробности?

– Несчастного случая?

– Да.

– Вроде бы мыла окно, поскользнулась на подоконнике – и… – бармен присвистнул. – Двенадцатый этаж. Сами понимаете, шансов выжить у нее не было. Грустная история.

И странная, – мысленно добавил Вересень. Мыть окна в самом начале августе – еще туда-сюда, хотя большинство людей проделывает это весной и в предзимье. Но представить, что этим занималась девица, оказывающая определенного рода услуги состоятельным людям… Что-то здесь не складывается. Не выходит из дерьма ириска, как сказал бы капитан Литовченко.

– Я еще подумал тогда: что-то Крис не показывается. Неужели нашла своего принца? Даже порадовался за нее. А оно вон как вышло…

– Она искала принца? – удивился Вересень.

– Конечно. Она же девушка, а все девушки ищут принца. Чтобы тратить его деньги и ни в чем себе не отказывать.

– Тянет на жизненное кредо.

– У нее было другое кредо.

– Какое же?

– Пора валить. Но сначала – дождаться подходящего средства передвижения. Инкассаторская машина вполне бы подошла. Или поезд, перевозящий золотой запас карликового государства Андорра. Образно выражаясь, как вы понимаете.

– Я так понимаю, что вы были дружны. Если уж она делилась с вами сокровенным.

– Дружны – это громко сказано. Так, болтали иногда. О том, что с ней произошло, я вообще узнал от вашего коллеги.

– Имя коллеги не припомните?

– Погодите. У меня где-то валялась его визитка.

Бармен исчез из поля зрения следователя, и спустя минуту (Вересень потратил ее на изучение винной карты) на стойку вспорхнул кусок картона грязно-бежевого цвета.

РЕЧКАЛОВ ВЛАДИМИР АФАНАСЬЕВИЧ, – значилось в нем. Далее шло место работы Речкалова (прокуратура Калининского района) и несколько телефонов: служебный, домашний и мобильный. В унылой визитке не было никакого подвоха, да и фамилия показалась Вересню смутно знакомой. Нет, по работе они не сталкивались никогда, но вполне могли сидеть рядом на ежегодных отчетных собраниях личного состава.

– Я бы хотел взять ее, если вы не возражаете.

Из-под стойки раздалось нечленораздельное «угу-мм-м», но хозяин цветных драконов показываться не спешил. И Вересень снова принялся за винную карту. Ну и цены здесь ломят, прости господи! Бутылка самого дешевого вина стоила бы следователю половину месячной зарплаты. А чтобы вкусить все прелести вин подороже, пришлось бы взять потребительский кредит. Или вообще – влезть в ипотеку.

– Что-то случилось? – спросил Вересень, когда все сроки ожидания драконов вышли.

– Я – мудак.

Вересень, который слышал в своей жизни и не такие откровения, не особенно удивился.

– Вылезайте-ка. И объясните, что произошло.

Наконец-то возникший на горизонте бармен был явно огорчен.

– Нашел здесь у себя одну бумажку. Которую должен был передать. Совсем из головы вон…

– Может, еще не поздно?

– Поздно, – шляпа на голове бармена закачалась и съехала на затылок. – И ничего с этим не поделаешь.

– А что за бумажка?

– Записка. Крис попросила меня передать эту чертову записку одному человеку. Здесь, в отеле.

– Кому-то из персонала?

– Не смешите.

– Речь шла о постояльце?

– Скорее всего. Она написала ее при мне. Да, теперь я точно вспомнил. Она стояла ровно там, где стоите сейчас вы. Заказала пятьдесят грамм водки и попросила листок бумаги.

– Когда это произошло?

– Месяц назад. Да, точно. Двадцатого июля.

В нос Вересню ударил едва слышный запах ванили. Это не было связано с атмосферой бара, в которой были разлиты совсем другие ароматы – кофейных зерен, сигар и трубочного табака. Это был личный маркер следователя: если ноздри щекочет ваниль – будь внимателен и предельно собран, тебя ждет незапланированное открытие. Та самая случайность, что может сыграть на руку следствию.

– Странно. Вы забыли передать послание, но точно помните день и обстоятельства, при которых оно было написано.

– Ничего странного, – бармен хрустнул пальцами. – В тот день, утром, у меня угнали тачку. А я на ней и недели не откатался, в долги влез, чтобы купить.

– Красный BMW-кабриолет? – зачем-то спросил Вересень.

– Издеваетесь?

– Просто уточняю марку машины.