Змей (ЛП)

- Черт, Белла. В чем дело? Почему вы так злитесь? Это из-за Норвегии? Мы не можем оставаться здесь. Вы сами это понимаете. Это приказ короля, - напомнил ей Лахлан. Он решил еще раз напомнить ей об этом. - Это то, чего хотел бы Роберт, по словам королевы. - Было ясно, что Брюс имел над ней большую власть. Вопрос, который не давал покоя Лахлану, - почему.

- И сколько стоит наша безопасность?

Лахлан отшатнулся от презрения в ее голосе. - О чем вы говорите?

- Я видела, как Найджел дал вам мешок с монетами. Я не знаю, почему это меня удивляет. Вы, вероятно, продадите свою мать, если цена будет достаточно высокой.

Лахлан старался успокоиться; каждая мышца в его теле была напряжена. Он заставил себя расслабиться. Улыбка тронула его губы. – За нее много не дали бы.

Белла ахнула. - Как вы можете говорить что-то настолько ужасное?

Лахлан пожал плечами. - Это правда.

Она молча изучала его с минуту. Лахлан знал, что Белла почувствовала, что в этой истории есть нечто большее, когда она спросила, - кто она была?

- Валлийская принцесса. Мой отец в одном из своих набегов увидел ее и решил взять в соответствии со склонностями моих скандинавских предков в рабыни. - Лахлан не тратил время на сожаления. Прошлое было прошлым, его нельзя было изменить.

- Что с ней случилось?

Лахлан выдержал ее пристальный взгляд и решил сказать ей правду. Неважно, насколько ужасную. - Она убила себя после того, как родила моего младшего брата, чтобы не рожать больше ублюдков.

Миниатюрная красавица, которая когда-то была принцессой, ненавидела своих детей. Слуги воспитали его и его братьев.

Белла положила руку ему на плечо. - Извините.

Лахлан уже давно не нуждался в сострадании, но принял этот жест с поклоном.

У него вырвался резкий смешок. - Она все же победила. - Брови графини сошлись на переносице. Лахлан ответил на ее немой вопрос. - Она умерла, проклиная моего отца, и ее проклятие сбылось.

Белла помедлила с вопросом. - Что она сказала?

- Она сказала, что у него не будет больше сыновей. Так и случилось. Он умер, оставив одно из самых древних королевств на Западных островах без законного наследника.

- Ваша сестра может унаследовать землю, но вы могли бы стать вождем. - Лахлан ничего не ответил. - Почему вы покинули свой клан?

- Так было лучше для них. - Лахлан улыбнулся, не в силах удержаться. – Гораздо более выгодно сопровождать графинь.

Белла слегка сжала губы, но его слова не задели ее так, как хотел Лахлан.

Его не должно было беспокоить, какие Белла делала выводы о деньгах. Как правило, это были правильные выводы. Лахлан не стеснялся того, что он делал. И он не собирался никому объяснять свои мотивы. Но ее презрение беспокоило его, черт побери. Впервые за долгое время, чье-то мнение стало иметь для него значение.

И он был совершенно уверен, что ему это не нравится.

- Вы передавали сообщение моей дочери?

Резкая смена темы обескуражила Лахлана. Ему потребовалось довольно много времени, чтобы ответить. - О чем вы говорите?

Его раздражение не остановило Беллу. Похоже, он терял хватку.

- Кто-то передал сообщение моей дочери. Это были вы?

Лахлан выдержал ее взгляд, сияющий в лунном свете, глядя на то, что он не ожидал найти. - Разве это так важно?

Белла ответила не сразу. - Я думаю, да.

Лахлан чувствовал, как его затягивают странные чувства, которые он видел в ее глазах. Любопытство. Влечение. И самое опасное и соблазнительное: возможность.

Лахлан почти поверил, что Белла хотела именно этого.

Его взгляд опустился на ее рот. Лахлан наклонился ближе. Губы Беллы инстинктивно приоткрылись ему навстречу. Лахлан подавил проклятие. Осознание того, что он мог бы поцеловать ее, поднялось в нем горячей и примитивной волной. Он мог поцеловать ее. И Боже! Он хотел этого. Хотел так сильно, что сам испугался этого желания. Господи! Он почти ощутил вкус ее губ.

Лахлан был осторожен, пытаясь скрыть свое желание после той ночи на озере, но оно никуда не делось, оно кипело, перекатываясь по коже горячими волнами. И он ощущал его. Ощущал, как желание поднимается в нем и сжимает его в стальных тисках, пытаясь подчинить себе.

Его рука потянулась к Белле. Медленно. Осторожно. Как будто она была сделана из тончайшего фарфора. Лахлан провел пальцем по ее щеке.

Сердце Лахлана замерло. Боже! Из губ его вырвался стон. Ее кожа такая чертовски мягкая, такая гладкая и бархатистая, как у ребенка. Его большая, покрытая шрамами, закаленная в боях рука выглядела нелепо рядом с этой нежной щекой.

Лахлан поднял ее подбородок, чувствуя, что падает, соблазненный обещанием в ее глазах. Его губы приблизились...

Он остановился в последний момент.

Лахлан опустил руку. Что, черт возьми, с ним не так? Ему вообще не нравилось это чувство. Иисусе, нежность. Но только дурак позволил бы себе считать, что между ними может быть что-то большее. Он был незаконнорожденным. Человеком, лишенным своих земель и репутации. Разбойником. Он не стыдился этого, но он был реалистом.