Змеи в костюмах. Как вовремя распознать токсичных коллег и не пострадать от их деструктивных действий

За кулисами

Природа или воспитание? И то и другое!

Психопатические качества – продукт природы или воспитания? Как правило, это результат действия обоих факторов. Поэтому лучше поставить вопрос по-другому: в какой степени природа и воспитание влияют на формирование качеств и моделей поведения, свойственных психопатии? Ответ становится гораздо понятнее, если к изучению личностных характеристик и индивидуальных установок применить поведенческую генетику.

Генетика поведения

Психологи Вальдман, Ри, Ло Паро и Парк, изучив результаты многочисленных исследований близнецов и приемных детей, нашли убедительные доказательства того, что генетические факторы играют важную роль в формировании психопатических качеств[42].

Тем не менее доказательства такого рода не означают, что путь к психопатии во взрослой жизни предопределен, а лишь свидетельствуют о том, что социальной среде будет трудно преодолеть природно обусловленное. Природа и, возможно, некоторые неизвестные биологические факторы, влияющие на развивающийся плод и новорожденного, благоприятствуют формированию психопатии – точнее, таких ее проявлений, как неспособность к эмпатии и полному спектру человеческих эмоций, в том числе страху. В итоге существенно ухудшается способность к развитию внутреннего контроля и совести и установлению эмоциональных связей с окружающими.

Понимание того, как соотносится влияние биологических факторов и воспитания, усложняет такой фактор, как поведенческая эпигенетика, или способность окружающей среды включать и выключать некоторые гены. «Эпигенетические механизмы – это различные молекулярные события, которые управляют тем, как среда регулирует геном организма. Эпигенетические процессы приводят к различиям во внешности, физиологии, умственной деятельности и поведении, то есть совокупности признаков, известных как фенотип»[43]. Например, если у человека есть ген или гены, формирующие определенную психопатическую черту личности, то весьма вероятно, что опыт раннего детства или полученная травма способствуют его активации.

Ранняя травма

Пожалуй, первейшим фактором, способным привести к эпигенетическому формированию психопатии, является ранняя травма, особенно такие ее формы, как насилие над детьми, будь то физическое, эмоциональное, сексуальное, или психологическое пренебрежение. Однако динамика каждого случая жестокого обращения с ребенком настолько сложна и специфична, что исследователям, особенном тем, кто полагается на самоотчеты жертв, трудно сделать однозначные и обобщенные заключения о влиянии ранней травмы на психопатию и поведение в зрелом возрасте.

Ряд исследований указывают на связь между насилием над ребенком (физическим, эмоциональным, сексуальным и / или невыполнением родительских обязанностей) и некоторыми компонентами психопатии во взрослом возрасте, которые измеряются с помощью PCL-R. Тем не менее обычно это слабые и специфические ассоциации, по-видимому, зависящие от видов насилия и некоторых факторов в шкале PCL-R. Например, одно исследование среди преступниц выявило, что опыт детского насилия (физического и сексуального) и суицидальность связаны с антисоциальным и противоправным поведением (вторая группа качеств психопатии), но не с манипулированием, склонностью к обману, грандиозностью, черствостью, поверхностным аффектом и отсутствием эмпатии (качествами из первой группы)[44]. Дальнейшее исследование потенциально травматических событий (таких как детские травмы), посттравматического стрессового расстройства и женской психопатии дало аналогичные результаты[45]. Ученые не нашли связи между опытом потенциально травматических событий или ПТСР и психопатическими проявлениями как в межличностной (грандиозность, манипулятивное поведение и склонность к патологической лжи), так и в аффективной сфере (отсутствие эмпатии, чувства вины и сожалений и поверхностность эмоций). Что же касается психопатических проявлений в образе жизни (например, импульсивность и потребность в стимуляции) и антисоциального поведения (слабый поведенческий контроль, проблемы с поведением в детстве, антисоциальная деятельность), то здесь связь с потенциально травматическими событиями была налицо. ПТСР было однозначно связано с антисоциальным поведением. Другие исследования показали, что среди преступников, совершивших сексуальное насилие, очень много жертв насилия в детском возрасте, имевших высокие показатели по пунктам антисоциального поведения по PCL-R

[46].

Такие же результаты демонстрирует еще одно недавнее исследование, выявившее взаимосвязь между опытом раннего насилия и антисоциальными чертами психопатической личности. При этом никаких связей с межличностными или аффективными факторами у исследуемых мужчин-правонарушителей установлено не было[47]. Исследователи предположили, что «неспособность родителей совладать с потенциально психопатическим темпераментом детей может привести к разрушительному взаимодействию между ними». Иначе говоря, похоже, детская травма предсказывает скорее некоторый спектр антисоциального и экстернализующего (например, отыгрывание и агрессия) поведения, чем формирование качеств, присущих психопатии[48].

Расстройство или адаптация?

Эволюционная психология предлагает вероятное объяснение «кочевого» образа жизни, характерного для многих психопатов, поясняя, почему они постоянно меняют сексуальных партнеров, ищут новых ощущений и возможностей для наживы. Все эти присущие им модели поведения способствуют приобретению дурной репутации. Психопаты часто заводят случайные сексуальные отношения, лишенные долгосрочной глубокой эмоциональной связи. Постоянная смена партнеров, использование секса как инструмента для манипуляций, бесчувственное отношение к своим спутникам для них вполне естественны, причем как для мужчин, так и для женщин.

Последние исследования и теоретические разработки в эволюционной психологии позволяют говорить о генетических причинах такого отношения и поведения. По этой модели, психопатия – наследственная адаптационная стратегия, цель которой (отраженная в склонности к ранней агрессивной сексуальности) – обеспечение генетической преемственности. Такой подход основывается на нетрадиционных паттернах, но не менее, а порой и более эффективен: воспроизводство большего количества детей без эмоциональной привязанности к ним и заботы об их благополучии[49]. Некоторые психопаты (и мужчины, и женщины) могут рассматривать детей как собственное продолжение, но лишь в той мере, в какой могут извлечь из этого выгоду – ощущение власти, контроля, обладания, инструмент получения финансовой помощи и тому подобное. Ни о какой любви и заботе тут речь не идет, что часто проявляется в физическом и эмоциональном пренебрежении детьми и их заброшенности.

Этот паттерн нередко подразумевает бессовестный обман и манипулирование ради привлечения новых половых партнеров, а также готовность бросить их вместе с отпрыском и отправиться на поиски следующей жертвы. Если обобщить, то психопаты могут быть продуктом эволюционного давления, которое через причудливую комбинацию генетических факторов и влияния окружающей среды подталкивало некоторых индивидов к отыгрыванию жизненного сценария, полного манипуляций и социальных хищнических взаимодействий[50], [51].

Эти взаимодействия могут осуществляться с применением стратегии обманщика (через манипуляции, ложь и жадность), стратегии воина-ястреба (через импульсивность, агрессию, черствость и насилие) или их комбинации – путь ястреба-обманщика[52]. Предположительно, психопаты отличаются друг от друга (а также от психопатов других эпох и культур) по типу использования манипулятивных и агрессивных стратегий. С этой точки зрения их нужно рассматривать как обманщиков и социальных хищников, которые стремятся добиться физического, психологического и репродуктивного успеха, прикладывая минимум усилий. Блестящий сериал «Шпионы в дикой природе» (Spy in the Wild) от Public Broadcasting System (PBS) показывает, что психопатические формы поведения характерны для представителей многих видов животных[53]. Возникает вопрос: стоит считать это психическим заболеванием или эволюционной жизненной стратегией? Некоторые исследователи подчеркивают, что для того чтобы называться заболеванием, психопатия должна вызывать нестабильность в развитии и подрывать интеллектуальный, функциональный и репродуктивный потенциал[54]. Тем не менее этого не происходит. Эти же исследователи добавляют: «Хотя мозг психопатов несколько отличается по функциям и структуре, нет оснований говорить о какой бы то ни было дисфункциональности». Аналогичной точки зрения придерживается Хаэр. Вот один из его комментариев:

«На мой взгляд, интеллектуально психопатические индивиды понимают правила общества и принятые в нем понятия добра и зла. Они вполне осознают, что делают, поэтому в ответе за свои действия. Но, подобно шекспировскому Яго, выбирают, какие правила соблюдать, а какие проигнорировать ради собственной выгоды, не учитывая при этом интересов и чувств других людей. У них нет сострадания, чувства вины или сожаления, и эмоционально они «отключены» от других. Однако они не стремятся нарушить каждый писаный и неписаный закон и превратить всех, с кем сталкиваются, в жертв. Без сомнения, многие присущие психопатам черты связаны со структурой и функциями головного мозга, не наблюдающимися у большинства людей… Тем не менее вовсе не обязательно это трактовать как неврологическое нарушение или дисфункцию. Напротив, психопаты иногда заявляют, что, поскольку они не обременены эмоциональным багажом, они рациональнее большинства людей. Как выразился один психопат-преступник, “психиатр сказал, что моя проблема в том, что я больше думаю головой, чем сердцем”. Но сам он не видел в этом проблемы и заявлял, что он “словно кот в мире мышей”.

Эта непреднамеренная, но точная аллюзия, намекающая на эволюционное происхождение психопатии как адаптивной жизненной стратегии, подразумевала, что он всего лишь делал то, что ему предписывала природа. Какими бы преимуществами ни обладал такой подход, не стоит сбрасывать со счетов вероятность того, что психопаты демонстрируют поведенческие решения и подходы, отличающиеся от поведения других людей в эмоциональном и когнитивном плане, не по причине неврологической патологии или дефекта в традиционной медицинской или психиатрической трактовке.

Я говорю это потому, что и профессионалам, и обывателям кажется очень заманчивым объяснить черствое, манипулятивное и безжалостное поведение психопатов тем, что в их голове “что-то работает не так”. Такие объяснения уместны, когда мы говорим о различиях в проявлении эмоциональных, социальных и исполнительных функций в мозге психопатов в сравнении с обычными людьми. Неудивительно, что многие предпочитают смотреть на клинические описания психопатии через призму дисфункции, особенно когда имеют дело с осужденными за физическое насилие. Но этот же подход трудно применить к психопатам из числа предпринимателей, биржевых трейдеров, финансовых консультантов, политиков, врачей, юристов, ученых и других»[55].

Споры продолжаются, собственно, как и всегда в науке. Традиционное клише «нам нужно больше исследований» здесь весьма уместно. Вы можете ознакомиться с дополнительными материалами к книге, чтобы изучить последние данные о нейровизуализации и психопатии.

Психопатия и смертельное насилие

Психопатия – основной фактор, способствующий развитию всех форм антисоциального и преступного поведения[56]. Социолог Мэтт Де Лиси даже назвал ее «объединенной теорией преступности»[57]. И все же, согласно данным PCL, среди убийц уровень психопатии примерно такой же, как и среди преступников в среднем[58], [59]. В очень подробном и сложном анализе Фокс и Де Лиси смогли показать, что сила связи между психопатией и убийством во многом зависит от типа и тяжести убийства[60]. «Иными словами, по мере того как тип убийства становится все более жестоким и ужасающим (от бытового к преступлениям на сексуальной почве, садистским и серийным убийствам, множественным преступлениям), связь между ним и психопатией усиливается»[61]. Первая группа факторов (см. табл. 2.1.) проявляется в ней более четко. Психопаты часто описывают убийства в «беззаботной, сухой манере, не признавая за собой никакой вины и скрупулезно перечисляя все подробности, будто сам акт убийства не более тривиален, чем поход в магазин». В ходе метаанализа девятнадцати исследований, в котором рассматривались данные 5161 преступника мужского пола, О’Коннел и Маркус пришли к выводу, что и первая, и вторая группа факторов PCL-R связаны с проявлениями садизма. Садизм «может включать в себя как отсутствие эмпатии и готовность эксплуатировать других ради собственной выгоды (факторы 1), так и быть паттерном импульсивного поведения, направленного на нарушение правил (факторы 2)»[62].

Многие исследователи используют для описания совершаемого психопатами насилия слово «хладнокровное»[63], [64]. По словам Хаэра, «их насилие бесчувственно и инструментально и используется для удовлетворения определенной потребности, например в сексе, или для получения желаемого. И реакция психопата на событие часто связана с безразличием, ощущением собственной власти или удовольствием, но уж точно не с сожалением о нанесенном ущербе. И уж, конечно, из-за этого они не теряют сон»

[65].

Эти выводы имеют отношение к нашей книге не только потому, что психопаты более склонны к насилию (см. раздел «За кулисами: преступники в “красных воротничках”» в главе 3), но и потому, что на рабочем месте они с большей вероятностью, чем другие, будут причастны к наиболее серьезным формам корпоративных преступлений, таким как мошенничество и растраты, и, как правило, нанесут организации самый ощутимый вред.

«Темная триада»

В 2002 году Паулхус и Уильямс представили миру «темную триаду» – концепцию, включающую три личностные черты: нарциссизм, макиавеллизм и психопатию. Мы описываем нарциссизм и макиавеллизм в главе 3.

Исследуя три составляющие «темной триады», Паулхус и Уильямс отметили, что, «несмотря на различное происхождение, они… обладают рядом сходств. В той или иной мере все три типа личности проявляют себя как социально недоброжелательные индивиды с явной склонностью к продвижению собственных интересов, эмоциональной холодности, двуличию и агрессивности»[66]. Однако авторы пришли к выводу, что эти три типа личности все же различаются. Каковы их общие черты? По имеющимся данным, все корыстные компоненты из первой группы факторов в PCL-R (манипулятивность, склонность к обману, черствость, отсутствие эмпатии) лежат в основе всех трех компонентов «темной триады»[67]. С эволюционной точки зрения (см. выше «Природа или воспитание? И то и другое!) эти черты служат «индикаторами стабильной адаптационной стратегии, направленной на достижение немедленного вознаграждения, что, в свою очередь, ассоциируется с репродуктивным успехом и повышенными шансами на выживание»[68].

Важно отметить, что из этих трех личностных черт психопатия представляется наиболее бесчестной, коварной и разрушительной. И хотя общие утверждения применимы ко всем психопатам, не менее верны они и на рабочем месте.

В главе 12 описываются еще несколько темных сторон личности.

Гендер, этническая принадлежность, культура

Вполне вероятно, что психопатия универсальна по своей природе и встречается во всех расовых, этнических и культурных подгруппах как среди мужчин, так и среди женщин[69]. И все же некоторые ее проявления могут быть обусловлены различиями в поведенческих нормах и правилах, устанавливаемых группой для своих членов. Например, во многих сообществах существуют явные и неявные правила поведения для мужчин и женщин. Точно так же некоторые ожидания общества могут зависеть от расы, этнической принадлежности, религии, политических взглядов, социально-экономического статуса и тому подобного. Как указано ниже, все эти факторы способны влиять на процедуры измерения психопатии. В этом разделе мы сосредоточимся на PCL-R и его производных. Подробное описание альтернативных инструментов измерения доступно и в других источниках[70], [71]

.

Гендер

Результаты многих исследований показывают, что женщины в среднем набирают меньше баллов при измерении психопатии, чем мужчины в аналогичных ситуациях[72], [73]. Возможно, от природы они менее склонны к психопатическому поведению. Однако это различие может быть вызвано скорее общественными ожиданиями и культурными факторами, которые способствуют подавлению у женщин определенных моделей поведения, в частности антисоциальных и агрессивных. В целом накопленные эмпирические данные говорят о том, что в межличностной и аффективной сферах (факторы 1) психопатия в равной мере встречается среди мужчин и женщин (напомним, что это такие черты, как грандиозность, склонность к обману, манипулятивность, черствость, отсутствие чувства вины или раскаяния). А вот в частоте проявления импульсивных и антисоциальных признаков (факторы 2) между полами наблюдаются заметные отличия. У женщин гораздо меньше проблем с поведением в раннем детстве, то же относится к агрессии и склонности к насилию. В своем всестороннем исследовании этого вопроса психологи Верона и Витале[74] предположили, что при оценке женской психопатии полезно учитывать показатели, которые касаются «исключительно женских форм проявления антисоциального поведения (факторы 2), таких как проституция, сексуально рискованное поведение и реляционная агрессия – злословие и предательство друзей». Тут мы хотели бы отметить, что пункт PCL-R «Сексуальная распущенность» как раз включает в себя проституцию и сексуально рискованное поведение.

Вопреки вышесказанному, участники исследования в Северной Америке набрали примерно равное количество баллов по шкале PCL-R (20–30)[75], что свидетельствует об одинаковой степени расстройства как у мужчин, так и у женщин.

Этническая и культурная принадлежность

Во многом вопросы, касающиеся женской психопатии, аналогичны вопросам, связанным с этнической / расовой принадлежностью и культурой. Например, культурные факторы, экономические условия, регионы с высоким уровнем преступности способствуют повышению антисоциальных признаков психопатии. После публикации PCL-R в 1991 году некоторые клиницисты и исследователи были обеспокоены потенциальной предвзятостью метода по отношению к афроамериканцам и (в Канаде) аборигенам. В обоих случаях сумма их баллов по всем факторам второй группы была выше, чем у лиц белой расы, но вот психометрические свойства, факторная структура и прогностическая способность в отношении преступности примерно одинаковы[76], [77]. Аналогичные результаты были получены во многих странах и культурах[78]. Шкала PCL-R и ее производные стали стандартным инструментом для оценки уровня психопатии в Северной Америке, многих странах Европы, ряде государств Ближнего Востока, Южной Америки и Азии, а также в Мексике, Австралии и Новой Зеландии.

В заключение отметим, что результаты глобального исследования психопатических признаков говорят об универсальности психопатии и ее проявлений[79]. Исследование проводилось в одиннадцати регионах, 58 государствах и включало 33 016 участников (58 процентов – женщины). Ввиду невозможности использования PCL-R или PCL-SV, для измерения выбирался вариант с самоотчетом (PCL-R, SRP-E), переведенный на местные языки[80]. Во всех регионах процент респондентов с высокими показателями психопатии был ниже у женщин, чем у мужчин. Однако факторная структура психопатии была одинаковой в обоих случаях и соответствовала четырехфакторной структуре, описанной в табл. 2.1. Как и ожидалось, существовали гендерные и региональные различия по выраженному уровню психопатии и отдельным признакам. В целом паттерны распределения соответствовали ожиданиям, но были слишком сложны, чтобы подробно их здесь описывать. Данные PCL-R подтвердили, что культура существенно влияет на распространенность психопатии. Тем не менее различия в распределении между мужчинами и женщинами в разных регионах мира были примерно одинаковы, что «позволяет говорить о некоторой универсальности влияния культуры на проявления психопатии».