Змей, задушивший филина

– Ваши глаза вас не подводят, господин. Это я и есть. Данные на том же жёстком диске, а вот то, что изучал данный комплекс.

Тахион протянул свою руку. В пятипалой ладони лежало кольцо. Оно было сделано из зелёного металла и не имело притязаний на роскошества: не было в нём ни драгоценного камня, впивающегося в закрученный кусок неизвестного сплава, ни резьбы. Чем-то кольцо напоминало обручальное. Но не красотой своей привлёк внимание гостей предмет бижутерии, а ярким, словно неоновым, светом, который он излучал.

– Не волнуйтесь, оно не радиоактивно, как ни странно.

– И вот эта железка мне мешала… дай-ка.

Конрад стал изучать кольцо, он его вертел и так и эдак. В химии император был немного сведущ, но на глаз понять явно ничего не смог.

– А что если… Ах!

Он вскрикнул от боли, ибо в ту же секунду, как Конрад надел кольцо, оно обожгло его даже через перчатку, не тронув при этом сам предмет одежды. Монарх немедленно снял проклятую безделушку, сделав глубокий вздох и посмотрев на свою ошеломлённую подругу.

– Интересно, – рассмеялся он. – Чёрт побери, я никогда такой боли не чувствовал. Что это за зараза такая? Попробуешь ты?

– Нет, благодарю, – опасливо ответила Серана.

– И то верно…

– Учёные подобной реакции не имели, – сказал Тахион. – В любом случае, я свою часть договора выполнил. Теперь вы.

На этих словах из терминала выскочил небольшой железный брусок.

– Зачем тебе жёсткий диск, если у тебя есть тело?

– Верно. Но я напомню, что там нужные вам журналы. Хотите, берите его, хотите, нет, но я иду с вами, господин.

Конрад сунул кольцо в карман, где вреда оно не причинило, и протянул роботу многострадальную руку.

– Император чтит данное слово, дорогой друг. Не подведи меня.

Тахион сжал его ладонь мертвенной хваткой.

Глава 4

Тахион определённо прижился на новом месте. Во дворце он много места не занимал, ему, машине безо всякой нужды в еде и сне, нужна была только каморка, в которой он мог заряжать свои батареи, и другая комната по соседству, где он мог хранить свои рабочие инструменты, – лучшие, которые Империя могла ему предоставить. Император определённо ставил много на робота, невзирая на то непродолжительное время, которое они были знакомы. Но есть определённая грань между уверенностью и надменностью. Конрад, не будь дураком, не отправил Тахиона на слишком важное задание. Но и исполнено поручение было в наилучшем виде: быстро, тихо, а главное, показательно. Никто не подозревал августа в скором уходе из жизни главного интенданта провинции Цезарея. Император имел доказательства измены интенданта, тот сам признался при допросе, учинённом его будущим убийцей. Получив всё, что нужно, Тахион выбросил изменника в окно, вскоре покинув место преступления.

Дело нарочито замяли верные слуги Империи, обвинив во всём мятежников. Из них получался первоклассный козёл отпущения. То было не первое ложное обвинение, но между террором реальным и ложным неискушённому глазу было трудно найти отличия. Император был доволен результатом, но пока спесь следовало поумерить. Бунтовщики теперь были настороже, надо было снова выждать удобного момента, когда они дерзнут прикрыть изнурённые нескончаемым дозором глаза.

Обо всех новостях, пусть Конрад и мог предсказать их появление, он узнал из утренних газет. Его самодовольству не было конца и края. Первая полоса газеты крупными буквами давала понять читателю, что это событие имело чрезвычайную важность для каждого подданного императора, и не важно, что думал подданный на этот счёт. Читатель должен был знать, что враг пусть и разбит, но не уничтожен и не будет в будущем, пока каждый не сделает свой вклад. Император сделал своё, так что на плечах обывателей лежит остальное.

От чтения газет Конрада прервал гулкий звук, громкий звон чайной ложки, бьющейся о кружку, который пронёсся по всей гостиной, и трясущийся стеклянный стол. Название условное, но дешёвое стекло, на котором поблёскивали изображения, назвать нельзя было чем-то более достойным. Конрад немедленно обратил внимание на кипу бумаг перед ним и его помощницу, которая и принесла их. Лицо его не показало ничего, помимо досады. Он пилил листы бумаги взглядом, словно надеясь, что произойдёт их самовозгорание. Конрад посмотрел на Серану, поправившую очки и просматривавшую документы на верхушке, проверяя, закралась ли ошибка. Если ей и можно было приписать какую-то черту, то это была дотошность. Превосходный секретарь.

– Ты помнишь, о чём я просил не так давно? – спокойно поинтересовался император.

– Еда отдельно, работа отдельно, я помню, господин, – пробормотала задумчиво длань, слишком занятая опечаткой в тексте. Поэтому она предпочитала держать всё, что можно, в электронном виде. – Но с этими стоит поторопиться. Я привела решения сената и пару сторонних документов в удобоваримый вид, и они должны вступить в силу как можно скорее. Поставьте подписи и я продолжу.

Конрад глупо улыбнулся.

– Как непринуждённо называет меня господином, как мило.