Читаем Змея в конверте полностью

Ольга стала уделять гораздо больше внимания своей внешности, надолго задерживалась у зеркала, пытаясь достичь одной ей ведомой степени совершенства. Чем страшно злила отца и из-за чего постоянно опаздывала на свидания. Но Игорь был гораздо терпеливее:

– Оленька, ты опаздывай, опаздывай, мне так нравится смотреть, как ты бежишь, словно не касаешься земли, как… – Игорь задумался, – как сильфида.

Сильфида, сильфида… Это что-то из кельтской мифологии, дух воздуха. Значит, он так ее видит? Оля взглянула в зеркало – пожалуй, пару килограммов можно сбросить.

Когда они были вместе, весь мир преображался: они с Игорем жили в одной тональности, во всем находили только хорошее, доброе и смешное. И частенько смеялись. Идут по улице и видят, как, стоя на двух балконах старого двухэтажного дома, солдатики ломами рушат железобетонные плиты, на которых сами же стоят. Игорь и Оля даже остановились в изумлении: это что, коллективное самоубийство или работа гениальной солдатской мысли? Командир руководил снизу. Обрушив бетон, солдаты балансировали на оставшихся от балконов металлических прутьях.

– Ах, как жаль, нет с собой кинокамеры, мы бы с тобой получили премию от «Сам себе режиссер»…

Вечерами они гуляли по городу и частенько застревали в «садике» – небольшом парке неподалеку от их двора. Это было самое лучшее место для поцелуев, и они становились все жарче.

В этом садике тоже нашлось чему посмеяться: как-то они увидели, как группа подростков равнодушно наблюдает за повешенной собакой, раскачивающейся на веревке. Остановились в шоке: какая жестокость! Но в этот момент пес спрыгнул на землю, покружился, потоптался и снова подпрыгнул, поймал зубами болтающуюся в метре над землей веревку и некоторое время опять раскачивался на ней. Потом повторил свой кульбит, – устроил себе качели. Это было так смешно, а подростки закурили и отвернулись от своего пса-прыгуна, они даже не улыбались, наверно привыкли к его трюкам.

Оля влюблялась все сильнее и, на всякий случай пытаясь приостановить этот процесс, убеждала себя: – «Он просто проводит время, это только от скуки» Ну разве может человек увлечься ею вот так, сразу? Она разглядывала себя в зеркало и расстраивалась: ну не может Игорь ее полюбить! Ну ничего в ней нет хорошего. Все ей не нравилось: и нос, и губы… Она не знала, как расцветает, когда видит Игоря, как украшает ее улыбка…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее