Змеиная Академия. Щит наследника. Часть 1

Шуршание стало ближе — миг — и из-за поворота показался длинный мертвенно-серый хвост, а вслед за ним и все остальное — мощное туловище, покрытое той же серо-мглистой чешуей. Одежды на иршасе не было — лишь длинные красивые браслеты на запястьях.

Он открывает рот — и толи хрипит, то ли смеется, обнажая ряд острых клыков. В пустых глазах нет ни белка, ни зрачка — лишь бушует море ядовитой зелени. Там, в самой глубине, видна воля и разум — безумный, изощренный, отчаянный. В нем живет только ненависть, он и сам ещё существует между жизнью и смертью только жаждой убийства. Вот только почему этот змей кажется таким родным?

Тьма скрадывает все, кроме этих пылающих глаз и тихой безумной феерии шипения.

Все блекнет и растворяется вокруг, оставляя лишь гадать о том, что это было. Прошлое? Будущее? Что мир хотел до нее донести?

Сон наполняется иными красками, и Рин невольно дрожит, уже точно зная, что это будет. Ни тьмы, ни тлена нет. Жаркие ладони на талии, сильные жесткие пальцы, царапающие кожу кончиками когтей — так, что с губ срывается стон. Она прогибается, подается назад, но жар страсти внезапно уходит, оставляя взамен щемящую до слез нежность. Ей не позволяют обернуться, неизвестный поклонник осторожно расчесывает растрепавшиеся волосы, перебирая пряди. Отчего-то кажется, что он улыбается. На душе легко и спокойно, и хочется обнять весь мир, свиться кольцами, не отпуская этого мужчину ни на мгновение.

Она все же не выдерживает, дергается, пытаясь обернуться, и… просыпается.

Одеяло во сне умудрилось куда-то съехать, и теперь правый бок замерз. Жарко и болит голова — немного, как всегда, когда её призывает мир. Звучит чуточку высокопарно, но так оно и есть. Пожалуй, лучше всего бы её поняли фэйри. Её разрывают противоречивые желания — в груди поселился тугой узел страха, почти ужаса, но все, что удается вспомнить из сна — это ощущение леденящего холода и мертвая чешуя. Брр! Невольно руки обхватывают плечи, словно стараясь защититься. И вернуть нежность и тепло чужих объятий. Да, Рин, не надо было читать на ночь роман с названием «Страдания и любовь юной Шиариссы». Итили-ан, дочь воздушного народа, проживающая в соседней с ними комнате, вчера буквально впихнула книгу в руки, обещая незабываемые впечатления. Да уж. Незабываемые.

Она как раз успела растормошить сестру, когда раздался знакомый, резкий звук, ввинчивающийся буквально в голову. Подъем! За прошедшие с посещения храма два месяца это стало уже привычным. Главное успеть вскочить раньше и попасть на завтрак до того, как соберется толпа злющих и невыспавшихся адептов. К тому же приходилось хотя бы изредка успевать мелькать на гражданском отделении.

О происшествии в храме никто более не заговаривал — ни она, ни друзья, ни преподаватели — словно молчаливо порешили похоронить данную тему. Ши не объявлялся тем более, заставляя думать, что все произошедшее на самом деле являлось плодом её воображения или каких тайных желаний.