Змеиная Академия. Щит наследника. Часть 1

Зал был настолько велик, что часть его терялась от взгляда, словно покрытая странной, темной дымкой. Снаружи храм вовсе не казался настолько огромным. Расширение пространства? Алтари стояли на большом расстоянии друг от друга, рядом с каждым стояла статуя его бога. Мужчины и женщины, подростки, человекоподобные или похожие на зверей и диковинных птиц. Сокурсники возбужденно переговаривались — но тихо, стараясь не нарушить мерный распорядок этого места. Аристократы, сбившись в отдельную кучку, и вовсе напряженно молчали. Вернее, молчать они пытались гордо и отстраненно, но, судя по проявляющейся чешуе и когтям, до истинной невозмутимости им было ещё далеко.

Светящиеся символы по бокам проходов и воздух, настолько напоенный магией, что становилось страшно. Ком в горле не давал сглотнуть. Трудно быть мужественной, когда просто не понимаешь, что должно произойти и как.

В теории все должно быть просто — они должны почувствовать. Сердцем ли, душой? Их позовут, и тот зов, что покажется сердцу ближе и роднее других притянет к алтарю, на который надо будет капнуть своей крови. Легко. Наверное. А в глубине души шевелится склизким комком страх — а что если её никто не призовет? Не рассыплется ли любая мечта об Академии картонным домиком?

Постепенно голоса смолкли. Все больше и больше инаров вдруг замирали, застывали, глядя куда-то перед собой, сквозь пространства, и решительно направляясь к только им видимой цели. Что происходило дальше было не видно — алтари тут же накрывал непроницаемый купол. Одно было ясно — практически всех призвали алтари поблизости. Наиболее сильные и могущественные боги Империи не брезговали даже слабыми последователями.

Только братья-каэрхи, Зарг и Ардай, да пара юношей из бедноты отошли вглубь зала, почти к самой границе дымки. А они с Лэйри все стояли и стояли. Куратор ничего не сказал — ни жестом, ни мимикой не видал свои мысли или беспокойство по этому поводу, а вот сестра начинала злиться. Фэйри вообще не любят, когда что-то идет не по их плану. Очень сильно не любят — вплоть до тотальных разрушений, а уж ждать от кого-то милости для них и вовсе немыслимо. Возможно ли, что она сама не захочет никого принять? Напряженное молчание, чужое раздражение, отголоски чьего-то восторга и страха, давящее присутствие неведомой силы слились в один ком, который накрыл с головой, разверзаясь пропастью над сознанием.

Она упала в бурлящую черноту, не чувствуя ни капли досады.

«Чего ты хочешь?

Чего жаждешь больше жизни?

Чему готова себя посвятить, маленькая Судья?

Кому ты готова служить?»

Чужие голоса слились в непрерывный гул, заставляя стиснуть зубы. Слишком навязчивые. Лезущие не в свое дело. Надменные. Она не нужна была им как личность, как молодая неопытная магиня. Им был интересен её дар — алчущие, жадные, они хотели получить его любой ценой, начиная угрожать. Это были боги? Жрецы? Или ей просто снился дурной сон, и то были её собственные страхи и мысли?

Только в этом сне налилось тяжестью тело, не было сил уже ни вдохнуть, ни сдвинуться с места. Даже испугаться — и на это сил не было.

И в тот момент, когда она уже была готова упасть на землю, в дымку или мглу, или что там было в этом невероятном нигде, откуда-то повеяло прохладой, которая давала облегчение, убирала чужое давление. Она и сама не заметила, как потянулась прочь, слепо тычась, как новорожденный котенок.

Пальцы нащупали древний шершавый камень, полностью обросший мхом. Что-то мерзкое, перебирающее лапками-усиками скользнуло, порскнув по руке. К горлу подкатила тошнота — миг — и зрение прояснилось. Вот только едва ли это сильно помогло — все вокруг окружала завеса, смыкаясь непроницаемой дымкой — та самая завеса, которая была видна по ту сторону зала. Здесь было всего четыре алтаря, и два из них — совсем разрушенные.

Взгляд скользнул вниз, на потемневший камень чужого алтаря. Его почти не было заметно за проросшими растениями, у основания даже виднелось несколько грибов на длинных ножках. Мох мягко фосфоресцировал призрачно-фиолетовыми огоньками, добавляя происходящему сюрреализма. Серьги и кулон потухли, словно связи с фэйри никогда не было. Решать было надо ей одной, но был ли выбор?

Малодушие убивает. Не стоит придумывать проблемы до их появления, а потому… свой долг она исполнит. Пусть, в отличие от имперцев, понятия не имеет, кому принадлежит этот алтарь — может, что-то было на камне, но отчищать его — уйдет слишком много времени. А значит… с нажимом провести ладонью по все ещё острому углу алтаря. Рука вспыхнула режущей болью, резко брызнула кровь.

И мир изменился. Рин задохнулась, чувствуя, как дрогнула земля. Тело пронзило ватной слабостью, и она упала на колени, не удержавшись. В замкнутом помещении поднялся шквальный ветер, заставляя закрыть глаза.

«Клятва принята!» — чужой голос заставил сознание съежиться от боли, настолько он подавлял.