Змеиная Академия. Щит наследника

Новая серьга с выгравированной руной заняла место в правом ухе. После вчерашней попытки оборота она еще так и не поговорила с куратором. Да, хорошо бы знать, кто же у них куратор? Вроде бы он должен быть на церемонии…

Погруженная в свои мысли, она не заметила, как оказалась в хорошо организованном строю инаров первого года обучения. Они с Лэи, близнецы и еще один парень из новеньких пристроились к шеренге архивариусов. Если внешне хрупкий, как статуэтка, паренек, назвавшийся Ильором, и они с Лэи еще вписывались в образ книжных служителей, то не обиженные природой братцы, у которых военная специальность была написана буквально на физиономиях, смотрелись весьма комично. Впрочем, всего лишь спустя несколько минут, когда учащихся разобрали кураторы, их осталось одиннадцать – включая непривычно тихого и какого-то хмурого Киорана. Только не было видно самого куратора их группы.

– Не меня ждете? – Негромкий прохладный голос раздался прямо за ее спиной, заставляя резко обернуться.

Кроваво-алые волосы. Раскосые бордовые глаза с ромбом зрачка. Два острых клыка, приподнимающих верхнюю губу и знакомая, понимающая улыбка.

И почему-то губы, вопреки любым уставам, тоже разъезжаются в счастливой, теплой улыбке, в это мгновение она просто не в силах сдерживаться, сковать себя железными правилами. Пусть подруга смотрит недоуменно, а спину сверлит чей-то тяжелый взгляд. Вот он – тот, без кого ее бы здесь не было! Кто помог в тот момент, не прося ничего, чьи бархатистые крылья снились ночами, когда она мечтала об одном – летать. Дан Айнирё Асайюрэ, князь Крови, вампирский лорд. Кто бы мог подумать, что она так по-детски будет ему рада?

Смутилась – и получила в ответ неожиданно теплую улыбку, отразившуюся в глазах. Лицо вампира осталось бесстрастным.

– Полковник Айнирё Асайюрэ, заместитель главы Призрачного факультета. Ваш куратор, инары, – кратко отрекомендовался он, глядя на вытянувшихся подопечных.

Руки чесались от вида недоступных сейчас крыльев так, что даже мандраж на некоторое время отступил.

Куратор сам построил портал в святилище, заявив, что испытания, которые проходят на этом пути другие факультеты, им без надобности. Звучало не слишком обнадеживающе – это лишь значило, что испытания их ждут куда более суровые, чем казалось вначале.

Как описать могущество застывшей в камне стихии? Грохочущий гром? Просверк молнии, застывшей в вечности? Бесконечность песчинок в пустыне? Невозможно осознать, постичь, нет сил оторваться… Такое же впечатление произвел и открывшийся взглядам инаров первого года обучения храм.

Здание светилось мягким мерцающим светом, статуи, замершие у ворот, будто рвались из камня прочь, в бой, на свободу – хищные, нечеловечески прекрасные лица, длинные хвосты, покрытые чешуей, оружие, крепко сжатое в пальцах. Древние воины-змеи, ставшие навеки стражами.

Рассеянный свет, светящиеся своды и баюкающая тишина – когда хочется свернуться комочком, так и застыв, замерев, остановив мгновение.

Тихий шепот парней. Восхищенный вздох Лэйрилин.

Abyssus abyssum invocat – надпись на внутренних вратах алтарного зала была сделана на первородном языке, едином для всех миров. «Бездна взывает к бездне». Что Создатели хотели этим сказать? К какой бездне придется взывать им?

По коже пробежал холодок неприятного предчувствия, внутри заскреблась недовольно змеиная сущность, противно царапая когтями, – пока она еще воспринималась как нечто отдельное. Надо не забыть поговорить с куратором Айнирё. С ним, по крайней мере, об этом говорить не страшно.

Вперед, да? Они пришли?

Зал был настолько велик, что часть его терялась в сумраке, словно покрытая странной, темной дымкой. Снаружи храм вовсе не казался настолько огромным. Расширение пространства? Алтари были установлены на большом расстоянии друг от друга, рядом с каждым стояла статуя его бога. Мужчины и женщины, подростки, человекоподобные или похожие на зверей и диковинных птиц. Сокурсники возбужденно переговаривались – но тихо, стараясь не нарушить мерный распорядок этого места. Аристократы, сбившись в отдельную группу, и вовсе напряженно молчали. Вернее, молчать они пытались гордо и отстраненно, но судя по проявляющейся чешуе и когтям, до истинной невозмутимости им было еще далеко.

Светящиеся символы по бокам проходов и воздух, настолько напоенный магией, что становилось страшно. Ком в горле не давал сглотнуть. Трудно быть мужественной, когда просто не понимаешь, что должно произойти и как.

В теории все должно быть просто – они должны почувствовать. Сердцем ли, душой? Их позовут, и тот зов, что покажется сердцу ближе и роднее других, притянет к алтарю, на который надо будет капнуть своей крови. Легко. Наверное. А в глубине души шевелится склизким комком страх – а что, если ее никто не призовет? Не рассыплется ли любая мечта об академии как картонный домик?