Змеиный Зуб

Вот и теперь Валь нашла его среди террариумов. Серпентарий в замке был очень большой и помпезный, со стеклянной крышей, в нём уже с порога ощущался нужный уровень тепла и влаги. Но во всём этом разнообразии змеи оставались пусты и заброшены: Беласк ими не интересовался, последний змеевед, Роберт, умер, и теперь редкие виды оказались предоставлены сами себе с кормёжкой раз в несколько дней.

Сепхинор сидел на полу, скрестив ноги, и читал Книгу Змей с таким интересом, с каким до этого читал детективы. Тусклый свет лампы отсвечивал от витрин, изредка вызывая любопытство живущих внутри экземпляров.

– Какой же у вас чудесный мальчик, настоящий вундеркинд, – прошептал Теоб на ухо Вальпурге, когда она уже собиралась позвать сына. – Так похож на вашего отца. Тот тоже пропадал вот так с томом в змеятнике, и ничто не могло его отвлечь.

Валь благодарно улыбнулась старому слуге. Она отлично знала, что Сепхинор – чудесный мальчик. Но не могла сказать, есть ли в этом её заслуга, ведь он всегда был таким. Ей лишь оставалось не мешать ему и направлять его.

– Сепхинор, – позвала она и приблизилась. Маленький барон поднял на неё глаза и заулыбался, но затем тут же вернулся в текст.

– Прости, ма, просто дай мне ещё минуту. Я совсем забыл свериться с часами.

– Нет, конечно, дочитай, – благодушно ответила Валь и принялась осматриваться. Она не была здесь довольно давно, наверное, пару лет точно. Монстеры и папоротники с тех пор разрослись ещё больше и едва помещались в своих горшках. А пестрота змеиных шкур и глаз заметно приуменьшилась. Слишком сложных в содержании Беласк велел распродать, а какая-то часть уже успела умереть. Змеи без связи, змеи ненужные никогда не живут долго.

Огонёк колебался, и на некотором расстоянии от него тени вздрагивали нервно и порывисто. За пределами света под стёклами оживали ночные виды. Их кольца рябили по веткам и стеблям, их языки, дразня, пробовали воздух. Валь прошла глубже меж рядов террариумов, пока не остановилась напротив одного из них.

Пугливый обитатель тут же скользнул обратно в смесь земли и влажных опилок, но его красные браслеты не дали соврать. Это был коралловый аспид. Судя по толщине, как раз не самый большой представитель своего рода. Его чешуйки показались Вальпурге очень потёртыми, будто это был очень немолодой экземпляр.

Но Беласк даже не взял бы такого в руки! Он уже давно прекратил близкое общение с сильно ядовитыми видами. Однако он так мало интересовался змеятником, что сюда, возможно, могли зайти любые слуги…

– Ма, мы идём?

– Идём, идём, – закивала она и напомнила себе о словах Рудольфа. Ради Сепхинора она должна как можно меньше думать о делах следствия.

Но, получается, она обязана ему рассказать о своей находке… и подставить собственного дядю? Такой конфликт ей тем более не по силам. «Рудольф следователь и сам догадается узнать у слуг, есть ли такая змея у Видиров», – решила она.

Однако ей суждено было вскоре вспомнить о серьёзной половине своих рабочих обязанностей. Произошло это восьмого декабря, в день рождения Глена. С самого утра холмы засыпало пышным снегом, и Валь, крутясь у себя в будуаре, никак не могла решить, какие серьги больше подходят к серебристому платью с малиновыми вставками.

К ней постучали, и она решила, что это Эми принесла наконец гербовый плащ Моррва. Но это оказался Банди.

– Что ты творишь! – зашипела Валь. Она так и застыла, уже одетая, но всё ещё не готовая спуститься вниз, с серёжками в руках. – Ты знаешь хоть что-нибудь о том, что к женщине нельзя вот так приходить?

– Знаю, но я подумал, что вам к сегодняшнему торжеству будет просто необходимо как можно скорее получить вот эту посылку! – воровато ответил каменщик и поставил ей на трюмо ещё холодную, принесённую с улицы шкатулку. Банди уже успел стать больше, чем просто работником, он сделался фактически домочадцем семьи Моррва, и поэтому Валь к нему достаточно привыкла. Но к его манерам – не до конца.

– Спасибо, но, умоляю тебя, немедленно уйди! – прошептала она, и Банди послушно скрылся, неплотно закрыв за собой дверь.

Убедившись, что его шаги стихли внизу, Валь открыла шкатулку и воспряла духом. Добрую половину занимали бумажные пакетики с басмой, ещё четверть – усьма и зачем-то хна, а в оставшемся пространстве ютилась палитра цветных пудр, от белых до таких тёмных, что ими можно было глаза подводить.

«Вот чудак», – подумала Валь не без радости. – «Неужто он и впрямь думает, что я буду краситься, как тененска!»

Но такой подарок заставил её воспрять духом. Так что к празднованию она была морально готова ещё за пару часов до того, как появились первые гости. Стараниями её и Эми стол ломился от пирогов, шарлоток, телячьих рёбрышек в меду, жаренной на огне камина дичи и покупных сладостей. Раньше всех приехали леди Катрана с Хельгой, потом пришли родители Глена, а затем – его друзья. Сепхинор один выглядел каким-то заспанным, будто опять всю ночь читал.