Змеица

— Остался у меня один подарок, который сбережет жизнь твоим детям. Женщины твоего рода будут иметь настолько горячую кровь, что ни одни мужчина, носящий чешую, не сможет устоять перед желанием погреться в их объятьях. У них не будет хвоста, но их руки будут отмечены золотой отметкой — Змеицей, чтобы все окружающие знали, кто перед ними. И называться они будут дарайями.

Словам Ульвиры не хотелось верить. Горячая кровь? Греться в моих объятьях? Она подошла к картине и стянула с нее защитную ткань.

— Это фивании, низшая из каст. — Изображение повергло в шок. На нем десятки обнаженный девушек в объятья змееликих. Настолько откровенно, что я тут же покраснела и отвернулась. — На территории Хрустального города много мест, где можно их встретить. Их покупают на рабовладельческих рынках. По доброй воле девушки фиваниями не становятся…

Значит, слухи — правда. Девушек крадут со всех концов империи, чтобы сделать фиваниями для развлечения змееликих.

Ульвира подошла к следующей картине — на ней были девушки в томных позах с полуобнаженными телами. Не было той грязи, которая была на первом полотне, хотя откровенности это не убавило.

— …Картина называется «Шиани». Девушки приходят в дома, такие как мой, — подчеркнула интонацией последнюю фразу Ульвира, — и им помогают подобрать змееликого, который обеспечит им достойную жизнь…

— Содержанки, — догадалась я.

— Это не только постель, Марианна. Быть шиани — значит получить статус в обществе, стать уважаемой жрицей в храме Серпенты. Это возможность выбраться из нищеты. Не нужно прозябать, например, намывая грязные тарелки за гроши.

— Зато никто не упрекнет, что эти гроши ты заработала нечестным трудом, — парировала в ответ.

Ульвира тяжело вздохнула, но не ответила. На этот раз она остановилась возле статуи и сорвала с нее полотно. Это было самое прекрасное, что я когда-либо видела. Под тканью оказалась девушка из белого мрамора. Тога небрежно спадала с ее плеча, подчеркивая изящную фигуру. Проработка деталей была настолько тонка, что статуя казалась живой. Только отсутствие головы напоминало, что это камень.

— Это статуя последней дарайи.

— Последней? — удивилась я.

— Девушки с золотой отметкой Змеицы рождаются очень редко. Последняя дараяй умерла семь лет назад, и после нее никто не носил этот титул… до тебя.

— И она, как и другие жрицы, служит Серпенте и спала со змееликими за деньги?

— Только с дахарами — сильнейшими из змееликих, — произнесла торжественно, словно это должно было подсластить мое горькую пилюлю.

Зато теперь стало понятно, куда и зачем меня решил забрать дахар — хотел сделать своей любовницей. Странно, чем ему помешала метка Змеицы?

— А чем отличаются шианни от дарайи? Только меткой на руке?

— Дарайи священны. Их берегут как самую большую драгоценность, одаривая самыми роскошными подарками. Они могу сами выбирать себе дахаров, в отличие от шиани, которые находятся в зависимом положении.

— Дахаров? Ни одного, а несколько?

Ульвира замялась, словно решалась, говорить мне или нет.

— Дарайи очень редки, чтобы принадлежать одному мужчине. Обычно у них два-три дахара…

Сердце упало в пятки, мне резко стало не хватать воздуха. Как бы они это ни называли, содержанкой трех мужчин я быть не собираюсь! Нужно срочно придумать, как сбежать отсюда.

— …Марианна, тебе не стоит волноваться из-за этого. Все заботы я, как твой покровитель, возьму на себя. У тебя будет все, о чем ты мечтала. Ты должна радоваться — теперь в твоей жизни началась белая полоса.

— Я никогда не мечтала быть чей-то постельной игрушкой.

* * *

Дом Медянки действительно пустовал много лет. Ульвира не набирала новых девушек на обучение. Сказала, что ушла на покой, и если бы не зов нашего договора и Змеица на моей руке, она бы и с места не сдвинулась.

Лимек не отходил от меня ни на шаг. Я не представляла, как можно отделаться от его надзора, но не теряла надежды. Когда-то же этот наг должен отдыхать? Пусть только уснет его бдительность, я убегу отсюда со всех ног. Затеряюсь где-нибудь в большом городе и навсегда забуду Хрустальный, как страшный сон.

Днем Ульвира ушла по делам, оставив меня с охранником. Я побаивалась его, иногда замечала на себе его животный взгляд. Так на меня смотрел дахар перед тем, как забрать с собой. Чтобы отвлечься, я бродила по дому и нашла огромную библиотеку. Мать научила меня читать, но книги всегда стоили очень дорого, и я не могла себе их позволить. Сейчас же могла утолить читательский голод и отвлечься от внимательных глаз своего тюремщика.