Значит, война!

После того, как Марко превратил свой джип в покорёженную консервную банку, он взял машину у Рино – итальянский fiat. Громоздкий Марко напоминал в ней быка в маленькой клетке, машина была ему тесновата, но выбирать было не из чего.

Он выбрался из неё и полез в багажник, пытаясь найти там канистру.

Я сидела впереди на пассажирском сиденье и наблюдала за ним. Интересно, что было бы с нами, если бы я вышла за него замуж? Или сбежала тогда с ним?

Сейчас я жалела, что сделала такой выбор и совершила непоправимую ошибку. Пытаясь наказать Марко, я наказала только себя, превратив свою жизнь в дешёвую драму. Я была виновата по всем пунктам и, наверное, заслуживала наказание за глупость. Но ребёнок внутри меня был чистым и не должен был отвечать за мои грехи. Ради него стоило попытаться стать свободной. Луккезе не имел право обходиться со мной как с вещью.

Несправедливость этого мира в том, что богатые люди с властью могут делать всё, что им вздумается. И им ничего за это не бывает.

Я осторожно открыла дверь, когда Марко стал заливать остатки бензина в канистре в бак. Он курил и ругался матом, не обращая на меня никого внимания. Сейчас Луккезе было не до меня, поэтому я бесшумно выскользнула из автомобиля и побежала в тёмный лес, который вызывал у меня только ужас. Нормальный человек не решился бы ночью и рядом с ним постоять.

За эти месяцы я научилась быть бесшумной.

Мой побег он заметил почти сразу же, но всё же у меня была небольшая фора. У меня было несколько минут, чтобы спрятаться от Марко.

Ноги, словно не часть меня, самостоятельно выбирали путь и несли меня вперёд. Позади я слышала дыхание Марко. Мне казалось, что он повсюду. Его голос преследовал меня.

– Не зли меня ещё больше, Цветочек!

Ветки деревьев хлыстали меня по лицу, отставляя следы и причиняя боль. Они нарочно путали меня и замедляли.

Я бежала и бежала. Слёзы текли по щекам. Я даже успела потерять счёт времени и заблудиться, но останавливаться было нельзя.

Когда мне показалось, что я больше не слышу Марко, я замерла, села на корточки и заползла в кусты, давая себе возможность отдышаться и передохнуть. Голова кружилась от усталости, а лёгкие горели огнем. Мне было необходимо набраться сил.

– Не устала? – его голос был как фантом. Я пораженно обернулась и наткнулась на его лицо. Луккезе в отличие от меня выглядел бодро. Он двигался бесшумно как тигр. Как я могла подумать, что смогу убежать от него? – Решила сама спровоцировать выкидыш? Это правильно, пойдём ещё побегаем.

Он взял меня за локоть и рывком поднял на ноги. Я вскрикнула, потому что часть волос осталась на кусте.

– Беги. – приказал он и потянул меня на себя, заставляя бежать. Марко видел, что я была без сил и не могу даже ноги переставлять. – Ну!

Он стал бежать, утягивая меня за собой и вынуждая переставлять ноги. Я падала, спотыкалась и плакала.

– Хватит, прошу!

– Нет. Давай. Мы не у цели ещё.

Я споткнулась и полетела лицом вниз, если бы не руки Римлянина я бы вспохала носом землю. Он удержал меня и оторвал от земли, закидывая себе на плечо.

Стоило попытаться.

Он вернул меня к машине, припаркованной на обочине. Ноги дрожали и не слушали. Я была выжата как лимон, а Луккезе наоборот возбужден. Он вжал меня в холодный метал машины, хватая ткань комбинезона и разрывая её на части, освобождая меня от одежды.

– Нет! – вскрикнула я, понимая его намерения. – Не нужно! Не здесь!

Всё это время он был на пределе. Я чувствовала как под его кожей бушует апокалипсис, который вот-вот накроет меня с головой.

Марко мог навредить малышу. Я захныкала и стала умолять его этого не делать. Но ему были безразличны мои призывы прекратить истязание моего тела. Сильные руки сжимали тело грубо, жадно загребали меня, притягивая к нему невыносимо близко. Римлянин методично исследовал моё тело, изучая как я изменилась за время нашей разлуки.

Гормоны были не на моей стороне, тело отзывалось и жаждало его принять, поэтому, когда Марко спустил штаны и вогнал в меня член, я лишь довольно ахнула. Чувство заполненности напоминало салют, внутри меня всё заискрилось от сладкого распирания. К собственному ужасу меня не разрывало от отвращения. Наоборот, всё стало как-то правильно.

Это был второй секс в моей жизни. Мои единственным мужчиной был Марко, только он касался меня во всех отношениях, и я всё равно чувствовала себя грязной шлюхой, запятнанной Флавио.

Я стояла, прислонившись покрытым потом лбом к холодному стеклу, и пыталась вспомнить с чего все началось. Когда поезд моей жизни свернул на эту дорогу и набрал дикую скорость, от которой уши закладывало?

По щекам текли соленые слезы, смешивающиеся с кровью от мелких порезов на моём лице. Они стекали по подбородку на голую грудь, покрытую мурашками от холода и лихорадочного, ненормального возбуждения.

Розовые соски, набухшие от грубых прикосновений и пощипываний расплющивались о стекло. Тепло и холод. Лед и пламя. Тело пронизывало сотнями игл от контраста.